Что тогда?
– Если ценный, то другой разговор будет, – ответил Буянов, упорно сохраняя прежнюю позу. Со стороны казалось, что поднятый кверху подбородок его стоит на невидимой подпорке. Мельников помолчал немного, потом сказал твердо и решительно:
– Плохо, товарищ командир роты.
– То есть… Как понимать?
– А вот как. При ваших нынешних порядках эскизы Зозули попадут в мусорный ящик, а завтра их подберет враг. Он создаст по ним новый прибор, а мы с вами будем разводить руками и удивляться, почему, дескать, у нас такого нет.
Буянов хотел что-то сказать, но только пошевелил губами и переступил с ноги на ногу. Внимательно следя за его движениями, Мельников продолжал:
– Не понимаю. На вид вроде серьезные люди, а такое допускаете да еще солдата вините. Ну что он сделал? Схемы под матрац спрятал?
– Разве только под матрац, – сказал Буянов, не теряя надежды убедить комбата в правоте своих слов. – Он везде сует эти бумаги. Даже на занятия таскает.
– А почему?
– Не знаю. Такой уж неисправимый человек.
– Э нет, не согласен, – заметил Мельников. – Надо получше присмотреться ко всему этому. Только спокойно, терпеливо. А сейчас вот что: все схемы его сложите в сейф или шкаф и храните как важные документы. В свободное время пусть он берет их, работает, а затем опять на место.
– Слушаюсь, – тише прежнего произнес Буянов. Подбородок его словно соскочил с подпорки. По всему было видно, что неожиданное распоряжение комбата обескуражило старшего лейтенанта, заставило его задуматься.
Перед уходом Мельников посоветовал Буянову:
– Со старшиной Бояркиным вы сами поговорите. Пусть дисциплину требует, а эскизы не рвет и не кричит на всю казарму.
– Ясно.
В коридоре, когда Мельников, миновав дневального, подошел к выходу, его догнали сержант и два солдата:
– Товарищ подполковник, мы насчет Зозули. Разрешите?
Мельников остановился.
– Что случилось?
– Ничего не случилось, товарищ подполковник. Мы хотим сказать…
Тут вперед вышел суховатый, чернолицый с покатыми плечами сержант и объяснил:
– Мы хотим сказать, что Зозуля может большую пользу дать армии.
– Возможно, – согласился Мельников. – Все зависит от его упорства.
– Он упорный, – продолжал сержант. – Только помощи ему нет ни от кого.
– Помощи? – переспросил комбат.
– Ну да.
– Это верно, без помощи с таким делом не справиться. Ну ничего, поможем. Фамилия ваша как?
Сержант вытянулся, громко ответил:
– Мирзоян.
– Он секретарь комсомольской организации, – подсказал один из товарищей. Другой вставил деловым тоном:
– Мы уже не раз на собрании говорили о Зозуле.
– Это совсем
