сейчас наш герой-лисенсиат в обморок брякнется!
– Так вы же ему все брюхо попороли, сеньор! – хмыкнул я, кивая на окровавленную красную рубаху…
…Черной смотрелась на красном кровь. Как смола. Как деготь.
– Как сюда дошел, странно даже. Видите, он же кишки руками придерживал!
– О-о-о-ох!
Но все-таки дошел, дошел, и даже не упал – сесть попытался. Как раз под тем самым щитом.
– Однако же, сеньоры, – Дон Саладо поднял вверх худой костистый палец. – Не слышите ли вы?..
Да, точно! Во дворе!
– Туда!!!
Хозяина мы уже у ворот догнали. Отвык, видать, ногами двигать, за стойкой да на кухне мозоли оттаптывая. Да и куль бежать мешал – тяжеленный куль!
Видать, был этот куль Его Трапезундскому Величеству подороже жизни!
– Стой! Стой, сволочь! Обернись!
Не обернулся. Только куль к пузу своему прижал.
Я так и убил его – в спину.
– Но… Но сеньоры, разве можно так! – привычно возмутился лисенсиат. – В конце концов, может, он был и не так виновен? Может, его просто заставили?
Я только хмыкнул, дагу о хозяйские штаны обтирая.
Заставили, как же!
В дом мы только с рассветом вошли. Так до солнышка во дворе и просидели. И вроде бояться больше нечего, но все-таки…
Ох, скверный же дом! Хорошо еще ночь теплая, да в конюшне пара старых плащей нашлась…
Купчиков мы в подвале нашли – мертвых да голых. Я так и не понял, когда их, бедолаг, достать успели. Одного прямо в сердце пырнули, а на втором – ни кровинки, задушили, видать. Лежат, страшные, с глазами открытыми, а вокруг чего только нет! Одежа, и старая, и новая совсем, мешки всякие, и деньги, конечно. Какие в кубышках, какие прямо по полу рассыпаны…
Никто и нагибаться за теми деньгами не стал. Даже я!
…А в куле, что хозяин, кол ему осиновый, унести пытался, детская одежа оказалась да игрушки всякие. Схватил видать, первое, что в руки попалось.
Ох, и пожалел же я, что сразу его убил! Мориски, значит, во всем виноваты? Да они – ангелы небесные, если с этими сравнить!
В общем, вытащили мы бедолаг во двор, плащами накрыли, сеньор лисенсиат принялся молитву бормотать, мой рыцарь – креститься.
А я о цыганочке вспомнил. Ведь как ни крути, она нас спасла. Хоть бы спасибо сказать! Да как скажешь, во дворе ее нет, и в сараях нет, и в доме…
Долго искал, да все никак найти не мог. Пока в старый колодец, что у самого забора, заглянуть не догадался…
Успели! Поняли, что не обошлось без чернявой – и успели таки! И не достать ее, бедную: глубокий колодец, а веревка перегнила…
Стоял я, губы кусал, себя, дурака, последними словами крыл. Она меня спасла, а я, выходит, ее погубил?
А что делать-то было? Дверь открыть? Купчики-бедняги открыли! И поди, не хозяину – ей открыли. Нестарые были еще, в соку самом.
А потом я и на кухню заглянул. Заглянул – и пулей выскочил.
