озиралась по сторонам Зина.
– Сатанинское число и день, – пояснил Матвей Фомич вибрирующим голосом. – Нечисть всякая выползает наружу. Ведьмы там и вампиры… Их здесь, наверное, множество…
– Бредятина, – сплюнул Ежов. – Надо вернуться, пока не поздно. Мы образованные люди, а попались на удочку. Наверняка нас на понт берет преступная группировка.
– Что, очко играет? – ухмыльнулся Бражник.
– Ты кому это говоришь? – взбесился Ежов.
– Вам, Валентин Захарович, вам, – полез в бутылку Бражник.
– Цыц! – гаркнул Сабельников, стараясь не выдавать, насколько ему не по себе. – Хватит собачиться! Раз уж мы здесь, то пошли. Уверяю вас, это не так страшно, как вы себе представляете.
– Вы на чертей намекаете, которых гоняете? – задирался Бражник. Про чертей знали все, о чем не догадывался Николай Ефремович.
– Слушай… – Сабельников вплотную приблизился к нему, стал чуть ли не нос к носу, – ты меня доведешь, что я от тебя мокрого места не оставлю.
– Уже не оставили, – огрызнулся Бражник. – Меня по вашей милости на работу никуда не берут, кроме как ночным сторожем. Мне терять нечего.
– Ой, да будет прибедняться, – подал голос Ежов. – У тебя, Геннадий Павлович, два предприятия, записанные на жену, но руководишь-то ими ты. В них и деньги вложил, украденные у Рощина, так? Нам же все известно.
– Сказал самый честный человек в городе… – саркастически подметил Бражник.
– Гена, перестань, прошу тебя, – взмолился Медведкин и обратился ко всем: – Ну почему нельзя быть нормальными людьми? Хоть раз в жизни?
– Выходит, мы не нормальные? – зло воскликнула Зина.
– Господи, что вы за люди! Я ведь не то имел в виду! – плаксиво произнес Медведкин. – Каждое слово истолковываете превратно.
– Все, двенадцать, – трагически возвестил Хрусталев. – Пятница, тринадцатое.
– Прекратите! – прошипел придушенно Фоменко. – Хватит вякать! Ты, Гена, неудачник, а свои неудачи нечего перекладывать на чужие плечи. И ты, Матвей Фомич, перестань мистику нагонять. Если кого и бояться, так только живых, мертвые нам ничего не сделают. Иначе на земле давно бы одни звери обитали.
– Звери и обитают, – проворчал Бражник. – Жаль, зеркала нет.
– Я сказал, хватит! – уже заорал Фоменко, а через паузу, набравшись смелости и шагнув вперед, добавил: – Идемте. Держимся вместе. Не отставать!
Тесной группкой прибывшие двинулись по центральной аллее. Шли молча и медленно, слушая кладбищенский покой. О этот покой, в котором затаилась опасность! Звуки их робких шагов по утоптанной, посыпанной галькой дорожке казались неестественно громкими. Кто-то из семерых споткнулся, остальные мгновенно замерли, занеся ногу для следующего шага.
– Это я… об камень… – простонал Хрусталев, морщась от боли.
Группа пошла дальше. Из-за туч выглянула луна,
