для нее. Студенты также предполагали, что предлагавший себя мужчина был более посредственным любовником, чем предлагавшая себя женщина, а значит, с ним не стоит рассчитывать на положительный сексуальный опыт57 – что вполне достоверно, по крайней мере для североамериканских студентов. Эти различия и учитывались при рассмотрении предложения, с учетом сексуального мастерства потенциального партнера в качестве главного условия. Конлей обнаружила, что это было важно не только для совершенно невероятного сценария Кларка и Хэтфилд, но и когда речь заходила о реальных предложениях случайного секса, которые участники получали в прошлом. И если рассматривалась ситуация со знаменитостями или близким другом, а не полным незнакомцем, то половые различия в интересе к предложению исчезали58.
Конечно, письменные проверки гипотетических сценариев полового поведения ограничены, и нельзя представлять исследования Конлей как последнее слово в этом вопросе. Другие исследования, например, не нашли подтверждения, что мужчины и женщины по-разному оценивают социальные риски от секса с несколькими половыми партнерами или что эти риски значимо влияют на желаемое количество партнеров59. Также нельзя сказать, что мужская и женская сексуальность одинакова. Но эти исследования полезны, так как привлекают внимание к тому, что легко не заметить: существует много разных социальных факторов, все еще не одинаковых для мужчин и женщин, которые влияют на решение о сексе. Забавно, но потребность в этом напоминании была обозначена одним маститым психологом, раскритиковавшим результаты Конлей по той причине, что женский интерес к сексу со знаменитостью “может быть мотивирован чем-то помимо секса”60. Как будто секс, при нормальном стечении обстоятельств, отделим от идентичности, репутации, гендерных ролей, представлений о “завоеваниях” и “шлюхах”, от давления сверстников и престижа, от власти, экономики, отношений, от культурно оформленных сексуальных сценариев, от стыда тела или любых других сложных составляющих чьей-то внутренней и социальной жизни.
Это приводит нас к важному открытию (о котором мы подробнее поговорим в следующей главе), что, когда половое поведение рассматривается сквозь призму взглядов Бейтмена, оно отфильтровывает нашу человечность. Вспомните, как исследователи, вдохновленные эволюционной психологией, объясняют, почему мужчины в их исследованиях отказываются от случайного секса. Очевидные объяснения: моральные ценности, привязанность, верность, простое отсутствие интереса к сексу с нелюбимым человеком – игнорируются, вместо этого сексуальное ограничение объясняется в терминах репродуктивных исходов, перевешенных “риском потерять приоритетного партнера с хорошими репродуктивными перспективами вследствие обнаружения неверности”61. Секс, лишенный всего человеческого, становится похож на… спаривание, и как мы увидим в следующей главе, неясно, как часто люди им занимаются.
Ничто из вышесказанного, кстати, не означает
