того, как он засыпал она вытаскивала их и выключала плеер.
Так она стала слушать его музыку. А он ночевать в её квартире.
Они ходили в кафешки, в гости к друзьям, иногда просто гуляли по городу, не держась еще за руки. Расстояние между ними было настолько ничтожным, что её пальцы переодически цеплялись за его. Везде и со всеми они вели себя также, как и прежде, как старые добрые друзья. И только в её квартире все было по-другому.
Практически каждый вечер он приходил к ней и оставался до утра.
Иногда он жарил ей курицу в четыре утра, а она курила в форточку. Иногда с утра они завтракали одной напополам лапшой быстрого приготовления, а то и вовсе не завтракав, быстро выбежав с собакой, убегала на репетицию, оставляя ему смешную записку, чаще целую, но иногда половину лапши и второй ключ.
У неё могла уже закончиться репетиция, или быть переделанными куча дел, а он только просыпался и всегда писал ей сообщение «доброе утро» сколько бы времени не показывали часы.
Так было два месяца.
Про их отношения знали лишь немногие, они никому не говорили. Как и не говорили об её отъезде. Они жили настоящим. Растворялись в каждой ночи. Не загадывали на завтра.
Постепенно стирались границы стеснения. Она, давно открывшая ему душу, училась открывать своё тело. Побороть кучу комплексов, не стараться быть кем-то, быть собой, делать то, что любит она, показать как она это любит, прощупывать его слабости, желания, центры удовольствия.
Второй месяц подходил к концу. Уже была известна точная дата её отъезда. обстоятельства сложились так, что три месяца всё таки превращались в восемь. И единственное, что она смогла сделать, это всеми правдами и неправдами сократить на два месяца свою поездку, сославшись на учебу. Хотя главными фактором давно уже были её отношения с ним. О чем она никогда бы ему не призналась, и свадьба лучшей подруги, которой она прикрывала истинные причины. Потому как, кто-то, а эта подруга бы точно простила её отсутсвие на своей свадьбе. А простить себе оставить его на восемь месяцев она не могла.
Как бы того не хотелось, но заводить разговор об их отношениях, характере и перспективе – было необходимо.
И, конечно же, завести должна была его она, потому что ему эти разговоры были не нужны.
В одно утро, набрав в легкие воздух, надевая халат, специально повернувшись к нему спиной, она начала:
– Я уезжаю через неделю! – пытаясь, как можно спокойно и ровно произнесла она, присев на край кровати рядом с ним, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Я помню – также спокойно и тихо прозвучало в ответ.
– Здорово! – она уже было хотела встать, но он удержал, за руку потянув на место.
– Что мы будем делать? – этот вопрос как-будто висел в воздухе с той самой ночи в конце января. Потому что они оба уже тогда
