не собирался сдаваться.
– К тому же не по чину… Больно жирно, – присутствующие догадались, что теперь Еремеев имеет в виду другого из «святой троицы». – Все-таки начальник следственного управления. На нем висит не одно дело, а сотни.
– Ничего, – усмехнулся начальник главного управления, – пусть тряхнет стариной и вспомнит былое. Да и он не один. А замы на что?
– Воля ваша, – наконец сдался Еремеев.
– Все свободны, – сказал начальник управления и бросил скомканную лохматую бумажку в мусорную корзину. И вспомнил. – Воробьев, а ты куда?
Воробьев вздохнул. Его информация не из числа тех, которые тешат начальственный слух. Он ждет бурной реакции, но надеется на удачу: а вдруг гроза пройдет стороной и все обойдется? Этот – не то, что прежний. Не дуролом. Горяч, ясное дело. Но кто видел спокойного и равнодушного генерала? Покажите и Воробьев с удовольствием посмотрит на столь редкий экземплярчик.
Встреча
Прокурор Тушин встретил полковника юстиции Алексеева по-барски, развалившись в командирском кресле с высокой кожаной спинкой. Что есть, то есть: любит демонстрировать свое превосходство всем, но почему-то с особенным наслаждением и упоением – именно Алексееву. Следуют привычная пауза и кивок в сторону одного из стульев.
– Извини, что потревожил в столь поздний час, однако…
Прокурора прервали, а он этого не переносит… Когда позволяют подобное подчиненные. Он поморщился, будто проглотил страшную кислятину.
– Понимаю… Слушаю…
– Что думаешь по делу? – спросил Тушин, глядя на собеседника с презрительным прищуром. И тут же позволил себе обосновать свой интерес. – Вон, – он мотнул головой в сторону включенного телевизора, – центральный канал уже передал новость. А завтра, – он скривился, ощущая себя в кресле стоматолога, готового без обезболивания выдрать у него здоровый зуб, – и газетёнки протрубят на всю страну. Общественное мнение, короче, будет взорвано. Будут нас трясти на всех перекрестках и кому только не лень.
Алексеев попытался изобразить на лице сочувствие, но, похоже, ему это не очень-то удалось. Он, тяжело вздохнув, сказал:
– Да уж… Прославились…
– Лучше, если б такая «слава» обошла стороной.
Алексеев попробовал пошутить.
– Не мы ее выбираем, а она нас.
– Афоризмами говоришь? – Тушин привычно прищурился. – Ладно… Ты не ответил на вопрос.
Алексеев обреченно развел руками.
– Не ответил, потому что сказать нечего.
– С твоим-то опытом?! – воскликнул Тушин.
Алексееву показалось, что в голосе прокурора проскользнула ироническая нотка. Привык Алексеев к неискренности шефа по отношению к себе и потому любую похвалу воспринимает скептически. И не без оснований.
– Перелистав на скорую руку первичные материалы, осталось
