style="font-size:15px;"> – Но разве не висят их головы вдоль больших дорог?
– Это черепа, валявшиеся несколько столетий на кладбище.
Хозяин пошел из комнаты, ворча:
– Святой Януарий! Какие странные люди эти англичане!
Новый шум во дворе гостиницы возвестил о прибытии многочисленных путешественников. Или, точнее сказать, крик, стук копыт, шум колес и многоголосый говор в самом доме и на улице не оставляли сомнений, что вновь прибывшее общество весьма велико.
Как оказалось, это был прокаццио, некий род каравана, который в определенные дни перевозит товары из одной местности в другую и сопровождается несколькими солдатами, чтобы в случае необходимости отбиться от разбойников. Нередко этим пользуются одинокие путешественники, чтобы обезопасить себя, и подчас к каравану присоединяется целая вереница карет.
Прошло изрядное время, прежде чем хозяин и прислуга вернулись назад, поскольку были вынуждены бегать то туда, то сюда, пока доносились шум и крики, всегда воцаряющиеся в итальянских гостиницах при прибытии большого числа гостей.
Когда хозяин вернулся, на его лице сияла торжествующая улыбка.
– Может быть, – сказал он, убирая со стола, – синьор еще не слыхал, что случилось?
– Ну и что же? – спросил англичанин сухо.
– Итак, прокаццио привез известия о новых бесчинствах разбойников!
– Ха-ха!
– А еще новые известия об английском милорде и его семье, – сказал хозяин торжествуя.
– Об одном английском лорде? О каком же английском лорде?
– О милорде Поппинсе.
– Лорд Поппинс? Я сроду не слыхал такой фамилии.
– Мой бог! Богатый дворянин, который недавно останавливался здесь с женой и дочерями, служащий, один из первых членов суда в Лондоне, наместник!
– Наместник… наместник? Ха! Это, верно, должно означать «мэр».
– Господи! Мэр Поппинс и принцесса Поппинс, синьорина Поппинс! – объявил хозяин.
Он уже хотел начать подробное описание, но англичанин, утомленный этим рассказом и не хотевший ни слушать, ни верить его историям, приказал ему поскорее убрать со стола.
Впрочем, язык итальянца не скоро перестает болтать, и содержатель гостиницы, убирая остатки обеда, продолжал бормотать, и последние отголоски его рассказа, которые терялись в шуме его тяжелых шагов, были повторением его любимого слова – Поппинс-Поппинс-поп-поп-поп-пинс.
Прибытие прокаццио наводнило дом множеством гостей и не меньшим количеством новых историй. Англичанин вместе со смуглым итальянцем и его женой вышли после ужина в большую залу, или гостиную, которая располагалась в середине дома, и прохаживались по ней взад и вперед. Гостиная представляла собой весьма просторную комнату, немного неухоженную, вдоль стен которой сплошь стояли столы. Подле столов группами сидели
