молчал. Остался только другой. Наверно, пять лет в секретарях у верховных правителей не проходят даром.
Снаружи тянулась ночь: сизоватая, дымная, когда свежий ветер спорит с горело-электрическим запахом бегущих где-то трамваев. Городская бледно-серебристая луна – священный диск меж рогов древней богини, по ошибке оказавшийся здесь, – зависла над тонкими скалами многоэтажек.
Такая же ночь была и тогда – когда после смерти Софи Китти осторожно вскрыла нижний отсек шкатулки и всё же распечатала давно хранившиеся там бумаги. (До того только видела конверт, но поостереглась его повредить: если Софи о нём знала и просто проверяла, знала ли Китти, то могла и затребовать шкатулку обратно – посмотреть, всё ли на месте). Что ж, бумаги рассказали много интересного. Но для чего оно теперь…
Ничто уже, в действительности, ни для чего. Так было и будет: в этом хороводе нет «своих» и врагов и, если присмотреться в прорези масок, все лица здесь едины. Колесо идёт своим чередом, им ничего не дано изменить – ни ей, ни Феликсу. Разве что засвидетельствовать как любопытный факт. Почему бы и нет: им определённо больше нечем заняться.
Это превращалось в игру – бесцельную, бесконечную; её невозможно выиграть, из неё нельзя выйти.
Нет, на самом деле, минимум один способ есть – лёгкий, быстрый и очевидный. Китти села к столу, выдвинула ящик: здесь хранился пузырёк, нетронутый ещё со времён службы.
Даже два (в том же ящике чуть дальше лежит пистолет).
Так, а теперь задвинем ящик, и давай по-нормальному, без глупостей.
О чём она думала перед этим… Пока служила у Софи, всё могла держать в голове. Теперь же то и дело что-то упускает. Будто идеально работавшая до сих пор машинка всё-таки сломалась.
Ах да, Феликс.
С Феликсом, в принципе, всё просто, можно даже ничего не предпринимать. Ещё одна его уязвимость (которую Китти нигде не упоминала, потому что это могло быть кем-то использовано) – он не выносит одиночества. Значит, скоро явится сам.
Она встала из-за стола; не раздеваясь, прилегла на подушку. Может, сегодня всё-таки удастся заснуть, хоть ненадолго.
Почти тут же троеточьем раздался дверной звонок. Китти приподняла голову.
– Раньше, чем я думала.
11.
– Да я это, я! – бросил в ответ Феликс. Нафига она вообще спрашивает: кто ещё в новые времена будет вызванивать традиционный позывной подполья.
Китти открыла дверь – как всегда, безупречно элегантна и глянцева. Час ночи.
– Заходи, – она отодвинулась от дверей. – Что-то не так? Неважно выглядишь.
– Ты прекрасно знаешь, что как, – пробормотал он.
– В общих чертах.
Они прошли в комнату. Китти уселась на диван и смотрела со спокойным внимательным любопытством. Феликс сел рядом.
– Так ты… Хотел что-то сказать? – наконец поинтересовалась она.
Феликс попробовал было, но понял, что слова разбежались. Что их просто и нет уже.
– У тебя есть что-нибудь выпить?
Китти
