style="font-size:15px;"> – Климов. Второй пилот с ноль-шестнадцатого.
– Раздевайтесь!
Непослушными пальцами он расстегнул китель.
– До трусов.
…Десять оборотов, двадцать, тридцать… сто. Все быстрее вращение центрифуги, все медленнее и слабее толчки сердца. Невообразимая тяжесть давит на живот, сжимает легкие. Тупые, тяжелые удары по затылку. Рот жадно ловит воздух. Сто двадцать. Огненные круги бешено вращаются перед глазами, рвота поднимается из желудка и комом застревает в горле. Сто тридцать. Невыносимая боль в позвоночнике. Сто тридцать пять. О чудо! Невесомость. Он парит в свободном полете. Черная бездна усеяна звездами – синими, красными, фиолетовыми. Какое блаженство! Если бы только так не жал загубник кислородного аппарата. Какой болван придумал эти новые скафандры…
– Спокойно, Климов! Глотайте, глотайте. – Врач вынул у него изо рта ложку и взглянул на часы, проверяя пульс. – Сколько вам лет?
– Там написано… пятьдесят два.
– Вы же давно имеете право на пенсию. Какого черта…
– Я не могу.
– Глупости! – Врач подошел к столу и открыл личное дело. – С моей стороны было бы преступлением выпустить вас в полет. Ничего не поделаешь, батенька, возраст есть возраст. Сколько лет вы летаете?
– Тридцать… из них три – в резерве.
– Вот видите, – он перелистывал послужной список, – две аварии за последние пять лет, а до этого… Постойте! Вы что, и есть тот самый Виктор Климов?!
– Тот самый.
Врач тихонько свистнул.
«Решайся, пилот! Это твой последний шанс».
– Один рейс. Очень прошу вас…
– С кем вы летите?
– Первый пилот – Притчард.
– Хорошо, – помедлив мгновение, он поставил размашистую подпись на путевке, – я поговорю с ним, чтобы он вас щадил, особенно на перегрузках. Счастливого полета!
– Спасибо!
– Минутку! Вы помните наш уговор? Последний рейс. Вот таблетки. Без особой надобности не принимайте. Так помните?
– Помню.
– Простите, вы Притчард?
Широкоплечий верзила, расправлявшийся с полукилограммовым бифштексом, поднял рыжеволосую голову:
– Угу.
– Виктор Климов. Назначен к вам вторым пилотом.
Притчард исподлобья бросил на него взгляд. Уважение пополам с жалостью. Самые опытные всегда смотрели на него таким взглядом.
– Очень приятно. Садитесь. Что вы будете есть?
– Спасибо, я никогда не ем перед стартом.
– Напрасно. Может быть, кофе?
– Я уже пил.
Первый пилот молча жевал.
«Начальство, – подумал Климов, – сосунок, а начальство».
– Вы летали на шестой серии?
Климов замялся:
– Вообще,
