align="center">В раздевалке
На перемене
мы заходим в душную раздевалку
и заранее готовимся к физкультуре,
чтобы не делать это
перед стайкой девиц.
Конечно, мы не будем заниматься
как все остальные –
нам можно только делать гимнастику
и ходить.
От футбола,
понятное дело,
мы освобождены.
Ясмин делает вид,
что строчит эсэмэски
и даже не отрывается от экрана,
когда мы расстегиваем рубашки.
Мы сидим в одних лифчиках,
переводим дух,
когда в раздевалку влетает
самая красивая девочка школы,
Вероника Лу.
Она похожа
на веселого лабрадора.
Блестящие черные волосы
прыгают у нее за спиной.
Она разевает рот
и прикрывается сумкой,
как щитом.
– Вроде же был звонок?..
Ясмин ковыряет в зубах.
– Он прозвенит через пять минут, Ронни.
И Вероника быстро,
сердито кивает,
а потом выбегает из раздевалки,
словно увидела чудище.
Десерт
Бабуля опаздывает,
и мы отправляемся за мороженым,
сзади вплотную шагают Джон и Ясмин.
Здесь совсем не Нью-Йорк
и даже не Хобокен,
где люди привыкли ко всяким чудикам:
велосипедистам в костюме Бэтмена,
жирным танцовщицам на углу Парк-авеню
и Шестой
и к нам,
склеенным близнецам,
что ковыляют по улицам
на костылях,
стискивая друг друга в объятиях.
В Монклере такие, как мы, –
редкость и неожиданность,
но мы все же стараемся
сосредоточиться
на выборе лакомства:
ладони прижаты к стеклу,
глаза неотрывно смотрят
на разноцветье мороженого.
Я выбираю замороженный йогурт,
ванильный,
а Типпи – кокосовые сливки
с шоколадной крошкой.
У нас с сестрой много общего:
мы всегда едим на обед одно и то же,
но десерт –
почти никогда.
Хуже не придумаешь
Доедая остатки замороженного йогурта,
я случайно улавливаю обрывок чьего-то
разговора:
«Быть сиамским близнецом – это ужасно.
Хуже не придумаешь».
И никто не смеется.
Потому
