Я просто не хочу выходить из дому.
– А ты пробовала?
– Да. Меня хватает надолго. Всё стало омерзительным. Но самое противное, что моё тело толстеет не по дням, а по часам. Не от еды, а от её запаха. Мне кажется, что я ем глазами. Посмотрела на мороженое, и уже прибавка в весе мне обеспечена! Я не хочу больше ходить к косметологу. Всё бессмысленно. Всё кончено. Жизнь прошла. Дальше остаётся только старость. А старость – это гадость!
Возможно, если бы Лия не была прежде в образе царственной особы и разрыдалась бы, как обычная баба, на плече у подруги, ей стало бы легче, но она по привычке ещё держала лицо и не могла продемонстрировать в слезах свой психологический надлом.
– А как у тебя с мужчинами? – попыталась бросить палочку-выручалочку Мила.
– А не поверишь – никак!
– Ну… это временно, вот увидишь, всё не так страшно, как кажется, всё наладится, вот увидишь, моя курочка.
И Мила попыталась улыбнуться, улыбка вышла какой-то робкой и неубедительной.
– Тебе надо найти хорошего врача. Есть же лекарства, которые поднимут твоё настроение на высокий градус. Может, выпьем, у меня есть Мадам Клико?
– Я веду здоровый образ жизни, ты же знаешь. И вообще, – она призналась в измене этому образу, – мне спиртное не помогло. Я просто ничего не хочу.
– Ладно, пойдём, побродим по городу. Тоску надо разгуливать. Это верный способ.
Они вышли из дома номер 12 по Кутузовскому проспекту и свернули в сторону набережной Тараса Шевченко. Мила предложила пойти налево, чтобы завершить прогулку ужином во «Временах года».
– Пройдёмся, а потом доедем до Триумфальной арки.
Упоминание о Триумфальной арке перенесло Лию в воспоминаниях в Париж. Это была их последняя с мужем поездка за рубеж. Боже мой, это было всего какой-то год назад! Сколько в ней, в Лии, тогда было жизни! Какой был восторг! Они полетели на майские праздники, потому что там в это время цветут каштаны. Весь город в этой бело-розовой дымке цветов, куда не посмотри. И не только это. Восьмого мая, когда в Европе празднуют День Победы, Эйфелева башня подсвечена по-особенному. Они сидели в речном трамвайчике вместе со всеми туристами, пили обычное розовое шампанское из каких-то серебренных чайных чашек, купленных на блошином рынке, смотрели на Сену и были так счастливы. Они выезжали в Париж несколько раз в году, например, на праздник Beaujolais nouveau – выпить молодого вина, подняться на Монмартр, посидеть в уютном ресторанчике на склоне той самой горки, откуда (по легенде) и собран виноград для вина, которое там подают гостям. Или просто могли полететь туда, когда в Москве становилось сыро и серо, и ей вдруг захотелось духов из новой коллекции французских ароматов. Лия знала, что парфюмерные магазины Елисейских полей – это рай для таких гурманов и ценителей запахов, как она. И он, её муж, уважал и любил в ней это сумасбродство и блажь, как он это называл. И охотно ехал вместе с ней. Он обожал её, и в этом находил своё счастье и упоение. И не было никаких оснований сомневаться в том, что Champs-Elysees – это действительно то место,
