Gute Nacht, Herr Baron[10].
Я вышел с ним из дома для гостей. Когда я вернулся в «Кулик», Джеймсонов и мадемуазель Демулен уже не было. Старую даму проводили наверх. Трое молодых людей пели и били посуду.
– Прошла голова? – нежно спросила Флора.
До сих пор я на голову не жаловался, но теперь сказал:
– Мне надо выпить, чтобы взбодриться. Можно я налью себе виски, Флора?
– Идите к себе в комнату и ложитесь. Виски я вам пришлю. А потом зайду сама и мы немного поболтаем... Мальчиков я отправлю домой. Они разошлись, а купаться что-то холодно... Нет, они остановились в Клубе Ружья и Удочки, тут, на шоссе... Я надену что-нибудь поудобнее. Мы поговорим об этих удивительных домах – если они действительно существуют, Тедди.
Пожелав спокойной ночи членам Клуба Ружья и Удочки, я вернулся к себе, надел кимоно и японские шлепанцы и стал ждать. Я привез с собой много листков с заметками о трех особенностях дома Уикоффов. В первых двух какая-то правда была, во второй – с примесью разнузданного вымысла; третья же была чистой фантазией. Все это имело вид тезисов, с которыми Флора могла сверяться, сочиняя свои статьи. Слуга-филиппинец явился со льдом и бутылками на подносе. Я налил себе и продолжал писать. Наконец пришла сама хозяйка, в чем-то легком и удобном под длинной темно-синей накидкой.
– Я вижу, вы себе уже налили. Будьте ангелом, налейте мне немного шампанского. Мальчики расшумелись, а мне надо остерегаться соседей. Они жалуются, когда мальчики начинают стрелять из ружей и лазить по крыше... Спасибо, шампанское я пью без газа... Теперь скажите: о чьих домах шла речь?
Я выдержал долгую паузу, потом сказал:
– На самом деле все это – один дом. Дом Уикоффов.
Она выпрямилась на стуле.
– Но там нечисто. Там полно привидений.
– Мне стыдно за вас, Флора. Вы ведь не темная служанка. Вы знаете, что привидений не бывает.
– Нет, во мне много ирландской крови. Я верю в привидения! Расскажите подробнее.
Я взял мои заметки.
– Вот материал, может быть, когда-нибудь он пригодится вам для статей – статей, которые внушат Ньюпорту любовь к вам.
– Когда-нибудь! Когда-нибудь! Я усядусь за них завтра же утром. Покажите, что там.
– Флора, я сейчас не расположен беседовать о домах. Я не могу думать о двух вещах сразу. – Я поднялся и стал над ней, зажав ее колени между своими. – Когда прекрасная дама щиплет человека за бедро, он вправе надеяться на другие знаки ее... благоволения и... – Я наклонился и поцеловал ее. – ...доброты.
– Ох! До чего же вы, мужчины, exigeants![11] – Она оттолкнула меня, встала, поцеловала меня в ухо и пошла в спальню.
В эту ночь литературных занятий не было.
Работа началась на другое утро в одиннадцать.
– Прочтите мне ваши заметки, – сказала она, положив на стол пачку желтой бумаги и пяток карандашей.
– Нет, сначала я вам просто расскажу, чтобы все время смотреть в ваши прекрасные глаза.
– Ах, мужчины!
– Во-первых, «Дом с легкими». Я начну
Спокойной ночи, господин барон (
Требовательные (
