я помалкивал. Но когда мы подъехали к воротам нашей хозяйки, сказал:
– Герр барон, остановите на секунду машину. Я хочу убедиться, что вы понимаете, куда едете.
Он остановил машину и вопросительно посмотрел на меня:
– Вы дипломат, а дипломат всегда должен точно знать, что творится вокруг него. Что вы знаете о мисс Диленд – и в чем ее интересы?
– Да мало что знаю, старина. (Бодо учился в Итоне.) Только, что она – родственница Венеблов и писательница; романы и так далее.
Помолчав, я сказал:
– Венеблы не приглашают ее к себе по меньшей мере пятнадцать лет. Они могут очень обидеться, если узнают, что вы у нее гостили. По рождению она принадлежит к их классу и кругу, но выбыла из него. Не спрашивайте меня как: я не знаю. Зарабатывает она тем, что поставляет каждую неделю статейки о так называемом свете. В Вене у вас есть такие журналисты?
– Да, есть, политические! Очень грубые.
– Ну, а мисс Диленд очень грубо пишет о частной жизни отдельных людей.
– И обо мне напишет грубо?
– Я думаю, нет, но скажет, что вы у нее гостили, и это придаст достоверность ее историям о других людях – например, Венеблах.
– Но это ужасно!.. Спасибо, спасибо, что сказали. Я, пожалуй, высажу вас возле дома, вернусь в Ньюпорт и позвоню ей, что у меня грипп.
– Герр барон, по-моему, это будет мудро. Вы представляете свою страну.
Он обернулся и спросил меня напрямик:
– Тогда почему вы к ней идете? Если она так некрасиво поступает, зачем вы здесь?
– Ну, герр барон...
– Не зовите меня «герр барон»! Зовите меня Бодо. Если вы настолько добры, что открыли мне глаза на мою ошибку, будьте добры до конца и зовите меня Бодо.
– Спасибо. Я буду звать вас Бодо только в этой машине. Я служащий казино, я учитель с велосипедом и получаю по часам.
– Но мы в Америке, Теофил. – Какое прекрасное имя! – Здесь через пять минут все зовут друг друга по имени.
– Нет, мы не в Америке. Мы в маленькой экстерриториальной провинции, где к сословным различиям еще более чутки, чем в Версале.
Он рассмеялся, потом серьезно повторил:
– Почему вы здесь?
– Я скажу вам в другой раз. – Я показал на дом. – Это часть ньюпортского полусвета. Мисс Диленд, что называется, déclassé[5]. Ее подвергли остракизму, но летом она только и думает что о Ньюпорте – своем Потерянном рае. Я не знаю, кто еще сегодня будет, но подонки держатся вместе – так же, как вы, сливки.
– Я иду с вами. Мне все равно, что она обо мне напишет.
Он запустил мотор, но я не дал ему тронуться.
– Мне Флора Диленд интересна. Она настоящая пария. Она знает, что занимается унизительным делом, но при этом в ней есть какая-то отвага. Как по-вашему, она красива?
– Очень красива. Она похожа на фламандскую мадонну из слоновой кости. У нас есть такая. Черт побери, Теофил, я тоже хочу на это поглядеть. Вы совершенно правы: я живу на маленькой
Деклассированная (
