выказывает самообладание, подходит кокетливо поближе к пылающей печи и пробует очистить свое забрызганное дорогое платье. Троцкий приходит последним. После его прихода тотчас на стол ставится перед собравшимися четырехугольный чемодан. Обменявшись несколькими словами с Дзержинским и Бухариным и испытующе оглядев присутствующих, Троцкий приказывает открыть чемодан. В первую минуту любопытные столь тесно окружают стол, что я остаюсь сзади и ничего не могу разглядеть. В ту же минуту какая-то женщина начинает жалобно стонать и быстро уходит от стола. Троцкий смеется: «Женские нервы!» Крыленко ему вторит. Но Дзержинский дает себе труд, с насмешливо-услужливым видом, провести Коллонтай через толпу и усадить ее на скамью у стены. Тут только получаю я возможность увидеть содержимое чемодана. Я вижу большую стеклянную банку с красноватою жидкостью. в жидкости лежит голова Царя Николая II.
Мое потрясение так велико, что я едва могу различить известные мне черты. Но сомневаться нельзя: перед нами действительно находится голова последнего Царя Российского – неоспоримое доказательство ужасающей драмы, которая разыгралась за десять дней назад у отрогов Уральских гор. Это признают остальные присутствующие.
Слышатся разные замечания, Бухарин и Лацис удивляются тому, что Царь так скоро поседел. И, действительно, волосы и борода были почти белые. Может быть, это было следствием последних ужасных минут перед жестокой смертью, жертвой которой Он пал вместе с своей Супругой и любимыми Детьми; может быть, также подействовали тревоги военного времени, революции и длительного заточения.
Троцкий потребовал от присутствовавших составить протокол осмотра и всем подписаться. Это был, таким образом, второй протокол осмотра. Коллонтай тем временем исчезла. Появились зато другие любопытствующие. Среди них я видел Крестинского, Полякова, несколько матросов и женщин. По окончании протокола присутствующие рассматривают совсем близко банку и ее содержимое, и по их лицам видно, что они себя чувствуют очень смущенными и подавленными. Бухарин пытается рассеять это настроение и пробует сказать что-нибудь с точки зрения революции ободряющее, но тотчас останавливается и замолкает. Даже хладнокровный Лацис нервно теребит пышную белокурую бороду и потупляет свои скошенные глаза вниз – к столу.
Тут Троцкий приказывает перенести сосуд к пылающей печи.
Присутствующие расступаются, образовав проход примерно в десять шагов длины и в два шага ширины.
Последний путь головы последнего Царя Российского!
И как странно: когда руки заклятых врагов понесли царскую голову, все их головы сами собой перед нею склонялись. Но это было только одно мгновение. Настоящие коммунисты не смеют показывать подавленности и чувствительности, когда перед их глазами совершается последний акт победы над их величайшим врагом.
Пламя охватывает голову Царя Николая, и невыносимый запах горящего
