рубашки, подхожу к окну. На газоне недалеко от больницы вижу какой-то грузовик и людей в спецовках.
– А что это за люди?
– Где?
– Там, на газоне, – тычу пальцем в стекло.
– Это строители. Лёва же церковь строить собирается. А то бабкам даже свечку поставить негде. Лёва говорит, уже и с батюшкой договорился. Будет у нас тут службы проводить.
– А, – протягиваю я, – понятно. Это он хорошо придумал.
Образ директора мгновенно всплывает у меня в голове, и сладкая волна нежности и трепета растекается по всему телу. Поймав себя на том, что я стою и глупо улыбаюсь, резко меняю тему, пока Лидия Михайловна, которая, между прочим, бывшая теща директора, не заметила распирающих меня чувств.
– Ну, что у нас сегодня по расписанию? – бодро кричу я так, что Лидия Михайловна вздрагивает.
– Через час в бассейн. Может, не пойдем? Может, лучше телевизор посмотрим? – предлагает моя противница физических нагрузок.
– Телевизор, конечно, посмотрим. У нас же еще час есть, – я беру пульт, нажимаю на кнопку, и экран плазмы оживает. – А потом пойдем в бассейн, – я кровожадно потираю руки.
Лидия Михайловна лишь тихонько вздыхает, и мы погружаемся в мир передачи о культуре и быте Древнего Рима.
***
Актовый зал пансионата очень просторный и вместительный. Современные удобные кресла с подголовниками больше походят на те, что установлены в залах кинотеатра. Широкая сцена на возвышении скрывается за шикарным бархатным занавесом цвета ультрамарина.
Да, таким подмосткам позавидовали бы актеры какого-нибудь провинциального театра.
Сегодня проходы украшены разноцветными надувными шарами. А над сценой блестят подвешенные цифры 8 и 9.
Наверное, дяде Стёпе 89 лет? Да он совсем старенький!
Зал постепенно наполняется пожилыми зрителями и их спутниками в голубом. Я сижу у прохода на третьем ряду, чтобы мне было удобнее прошмыгнуть за кулисы, когда подойдет моя очередь. В руках у меня трясутся два листка со стихами. Я судорожно вчитываюсь в слова, написанные от руки, повторяя и без того выученные наизусть строки. Весь вчерашний вечер я развлекала зеркало декламацией своей поэзии.
Рядом со мной сидит Лидия Михайловна, далее Егорыч и обе Петровны. Они все в предвкушении номеров и выглядят, как счастливые дети. Агния одета в закрытое оранжевое платье в пол. Она сегодня будет выступать вместе с хором. Кручу головой и замечаю еще несколько бабушек в таких же платьях. Света порхает по залу: то что-то обсуждает с интерном Костей, по совместительству нашим звукорежиссером, то рассаживает по местам вновь прибывших гостей. На ней ярко фиолетовое платье-футляр, которое туго стискивает её плотную фигуру. И, когда она делает вдох, создается впечатление, что ее мощный бюст, в конце концов, разорвет эти тесные оковы. Свободных мест почти не осталось. Света подходит к микрофону, проверяет, работает ли он, стуча по нему пальцем:
– Всем здравствуйте!
