невеста молодая.
Вот и свиделись.
Владу проняла дрожь, так заволновалась. Не желала она встречи этой, а теперь деваться ей некуда. Чего они пришли? Что нужно от неё?
Влада расправила плечи, чтобы не выказать своего волнения.
– Понравились ли песни наших тётушек невесте из пущи лесной? – спросила чернявая княжна голосом скрипучим, для слуха неприятным.
Влада промолчала. Так вот чья затея была привести её сюда, к сказительницам. Она вспомнила разговор с Будевоем – ннязь пообещал, что Влада отдыхать будет, и ни о каких певуньях речи не было.
Меньшая княжна растянула губы в улыбке, читая на лице Влады растерянность.
– Нет, не понравились, видать, – сказала со вздохом она. – Хотели, чтобы всё как по обычаю, как и должно быть у невесты. Может, хотя бы спасибо скажешь? Чего молчишь? Владислава, так тебя кличут?
– Так.
– А меня звать Грефина, сестрицу мою – Заряна, – сказав это, княжна прошла ближе.
Прошла важно, не спеша, поводя бёдрами… Опустилась на лавку легко, так же держала она ровно голову. Заряна пристроилась подле, во всём походя на старшую.
– Присаживайся, – поманила Владу Грефина, будто добродушно. – В ногах правды-то нет. Поговори со своими… сестрицами, – княжна улыбнулась сдержано, да только глаза так и насмехались.
Влада, усмирив волнение, села. Раз хотят поговорить, пусть говорят. Как не изводились они ревностью своей, она – дочка князя Будевоя. Пусть ревнуют себе вдоволь, ей нет до них дела.
Грефина смотрела стеклянно, с малой толикой интереса, Заряна оглядывала Владу надменно и напыщенно, так, как это могли делать разбалованные княжеские отпрыски. Молоденькие от власти быстрее всех ум теряют, а вседозволенность сердца в дёготь обращает.
– Не успела явиться голубушка наша, а уже распоряжается, как у себя дома. Почему без дозволения нашего эти две… каких их там, Полеля и Купава… девки калогостовские ночевали под кровом нашим?
Ссору с княжнами накануне свадьбы глупо разводить, а потому Влада снова смолчала.
– Но ничего, батюшка ещё с ними разберётся, пестоваться с тобой не будет, не в его это нраве, – решила Грефина. – Я пришла, чтобы предупредить. Я ведь тоже под венец иду, слыхала либо, но свадьба моя осенью справится. А ты, выходит, коли сестрица нам, вперёд средней под венец идёшь. Нехорошо это, не к добру. Плохая примета.
Влада слушала, но всё в толк не могла взять, к чему княжна клонит.
– Ты не подумай, я по доброте с тобой. Выходи себе на здоровье. Но только жаль мне тебя. По мне так лучше подожду свадьбы, чем с таким женихом под одной кровлей жить и постель делить, – фыркнула Грефина.
Влада опустила глаза.
– Бедная, жалко мне тебя. Всю жизнь тебе терпеть его придётся. Княжич Мирослав, женишок, охоч до юбок бабских. Их у него, как рыб на нересте. Ах, ты ж не знаешь, поди! Не наслышана, жила в глухом
