княжича, Едрене с Феней наскучило берёзою стоять, они на полянку-то и выбрались.
Побледнел Гордей. Сгрёб в охапку лук, колчан и шапку и припустил вон из лесу.
– Куды он? – Феня приложил козырьком ладонь к Едрениной голове, высматривая пропавшего витязя. – Весело было…
Тут и остальные зрители Заморочинские проявились. Только русалки как сгинули, так больше и не показывались – обиделись, что молодца от них спровадила.
Да Сидор на меня крепко осерчал, что творческий вечер сорвала. Говорит, надо было сразу княжича Горынычу скормить, чтоб под ногами не путался. Третий день со мной не разговаривает, стоит в углу и веником прикидывается.
Наталия Алексеева
Письмо
– Олеська, спать пора! – бабка грозно постучала в дверь. – Кончай зенки в книгу пялить, а то завтра аки русалка подмороженая будешь ползать.
Я вздохнула – грубиянка всё-таки моя бабушка. С сожалением закрыла книгу, провела любовно кончиками пальцев по золотому тиснению: «С. Гэмджи. Жизнеописание народов Средиземья. Перевод М. Буслаева». Вот почему у нас ничего героического не происходит? Ни тебе драконов в золотых пещерах, ни армии гномов, ни королей в изгнании.
Я потянулась и постучала по трубе, прося печь сделать потише – очень уж сегодня душно. Погасила свет и растянулась на хрусткой простыне – хорошо!
– Кх-кх! – неделикатное покашливание в темноте.
Я дёрнула одеяло до подбородка, хотя домовому-то фиолетово, одета я, или нет.
– Сидор, ну чего тебе опять?
– Сонет сочинил. Тебе первой поведаю, сударушка.
– А не надобно ль тебе по своим делам? – очень уж не хотелось мне слушать очередные вирши. – Корову подоить, полы подмести, ну или что там ещё домовые должны?
– Никому я ничего не должен, – пробурчал Сидор. – Тем паче у двух ведьм на попечении.
– Но-но, полегче! – от возмущения сон как рукой сняло, и я подскочила в кровати, злобно шипя в темноту. – Бабка может и ведьма, а меня либо волшебницей зови, либо вообще никак!
– То, что ты во ВШИВо учишься на заочном, не делает тебя волшебницей, – съязвил Сидор. – Диплом получи вначале, потом указывай.
Я разозлилась:
– Получу, не сомневайся. И свалю из этой глуши. От вас подальше.
– Ага, – голос домового задрожал. – Вот завтра и начнёшь, ежели справишься.
– Никак письмо пришло? – удивилась я.
– Не ведаю, – буркнул Сидор. – Банник говорит, Гусей-Лебедей видал на почте.
Мы помолчали. Было слышно, как Сидор шуршит в темноте бумагами.
– Будешь сонет слушать? – сделал ещё одну попытку домовой.
– Нет, Сидор, извини.
– Как пожелаете, юная волшебница, – обиделся он и, прежде чем исчезнуть, бросил: – Яга урождённая.
Язва всё-таки наш домовой, хоть и поэт. Эх, Сидор! Нечисть какая, весь сон сбил! Крикнуть,
