тётушку Лисси вместе.-сказал он Кнопушу.
Кнопуш удивлённо смотрел на Друга.
– Чихать от встречи с собаками она не перестала, но я вот что придумал: ты останешься у Дика – он в усадьбе и садовник, и сторож, живёт в сторожке. Там тебе можно будет сколько угодно играть и носиться по двору. Тебе не придётся без меня скучать, да и тётушка с удовольствием посмотрит на тебя, ведь я ей столько о тебе рассказывал.
И в ближайший выходной они отправились в дорогу. Кнопушу ужасно понравилось ехать в машине с Другом. Пёс сидел рядом с Алеком и с интересом смотрел на проносящиеся мимо дома, деревья, машины.
На самого Кнопуша смотрели с не меньшим интересом. Ребятишки из встречных машин махали ему руками, смеялись и кричали что-то, да и взрослые от них не отставали. Вобщем, Кнопушу дорога понравилась.
А в усадьбе тётушки Лисси ему понравилось ещё больше. Раньше это была роскошная усадьба, но со временем она обветшала, а сил и денег, чтобы поддерживать всё в порядке у тётушки не хватало. Садовник Дик был тоже не молод, но он жил здесь всю жизнь, и усадьба стала его единственным пристанищем. Дик подстригал траву перед большим домом, обрезал слишком разросшиеся кусты и иногда топил печь в гостевом домике, чтобы он не пострадал от сырости и холода.
Миссис Фелиссия Джонс, или попросту тетушка Лесси, как называл ее Алек, любила посидеть на веранде с видом на лужайку. Ходила она с трудом, опираясь на палочку, но, несмотря на это, каждое утро навещала своего любимца – старого коня Фабиуса.
Раньше в усадьбе были большая конюшня и просторный хлев. Коровы и лошади из усадьбы Джонсов славились на всю округу. Те времена безвозвратно ушли.
Теперь на конюшне в усадьбе остался лишь Фабиус. Он, как и хозяйка, ходил с трудом, но, так же как и она, не терял присутствия духа. Когда тетушка Лисси с кусочками сахара на ладони подходила к нему, Фабиус радостно приветствовал хозяйку негромким ржанием, слизывал сахар с ладони и клал голову ей на плечо.
– Хороший мальчик, хороший, – тихонько хлопала его по холке хозяйка и отправлялась назад, на веранду, в своё уютное кресло-качалку.
Она сидела, чуть покачиваясь в кресле, Алек же, как в детстве, усаживался на скамеечку у её ног и рассказывал ей городские новости, придумывая на ходу то, что, как ему казалось, могло развеселить тётушку. Она и впрямь от души смеялась, и даже иногда просила повторить его рассказ.
Кнопуш в это время носился по лужайке, играя в догонялки с местными воробьями. Они сразу поняли, что этот пёс – добрейшее существо на свете, и его можно нисколько не бояться.
Птицы летали перед самым носом Кнопуша, поддразнивая его и заставляя догонять их, что он и делал, в полном восторге оттого, что всё вокруг так хорошо: светит солнце, улыбается Друг, силы переполняют его, Кнопуша.
А когда играть надоедало, Кнопуш ложился на прогретую солнцем душистую траву и, лениво прикрыв глаза, дремал. Молоденький воробышек усаживался ему прямо на голову и что-то чирикал в самое ухо, наверное,
