поднялись по узким ступеням на второй этаж, повернули направо, и Дворкин распахнул первую же дверь кабинета.
Яблоков сидел в кабинете, за столом и печатал что-то на машинке. Увидев входящих, сказал:
– А, это вы. Входите, мужики. Откуда вы?
– Сходили и подкрепились, – ответил Дворкин, усаживаясь у окна, – а ты, вижу, и на обед не ходишь. На износ трудишься?
– Шутишь?
– Без всяких шуток: не годится работать на износ.
Яблоков тяжело вздохнул.
– А у меня и в самом деле запарка. Полгода дело об убийстве водителя-частника веду. Знаю, что эти трое подонков убили его, нет у меня никаких сомнений. Закончить же и предъявить обвинение не могу. Все трое то и дело меняют показания. Крутят, короче. Знают, что свидетелей в деле – кот наплакал, вот и пытаются отвертеться. Подонки! Убили мужика – ни за что, ни про что. Вот печатаю (уж в который раз) постановление о производстве дополнительной психиатрической экспертизы одного из подследственных. Симулирует, ясно, но…
– Ты так говоришь, будто у меня дела легче, – усмехнувшись, заметил Дворкин. – Тоже вот убийство матери и дочери. Три недели почти, а результат – нуль, круглый-прекруглый такой. Шеф психует, требует каждый день активизировать следствие, а что я могу?
– Уж не в связи ли с этим делом вы ко мне?
– Как ты догадался? Мы действительно по этому поводу, то есть, не совсем.
– Как это?
– Ты, извини, но Фомин вот сегодня еще раз просмотрел твою запись в журнале дежурств за 22 января…
– Это когда звонил мужчина, который потом был убит?
– Да. Вот Фомин полагает, что ты мог упустить какую-нибудь существенную деталь того звонка.
– Вы, господин подполковник, напрасно так думаете. Я привык делать дело тщательно.
– Извините, – ответил Фомин, – я ничуть в этом не сомневаюсь. А все же…
– Я уже говорил Дворкину: разговор был коротким, все существенное – в журнале. Хотя, – он остановился, перебирая, видимо, в памяти тот телефонный разговор, – считаю, что неоправданно не записал то обстоятельство, что позвонивший тогда предлагал (из-за позднего времени) прийти и дать показания на следующий день. Я категорически стал возражать и даже пообещал ему приехать лично.
– Но вы же не поехали…
– Не поехал, – подтвердил Яблоков.
– Почему? – не отступал Фомин.
– Это допрос? – улыбаясь, спросил Яблоков.
– Да Бог с вами! – воскликнул подполковник.
– Я хотел поехать. Пошел сразу же после звонка к заместителю прокурора…
– Федоровскому? – уточнил Дворкин.
– Да, к нему. Он сказал, чтобы я позвонил в райотдел. Пусть, мол, кто-нибудь из «дежурки» слетает. И добавил: не хватает, чтобы следователь бегал по каждому, возможно, случайному звонку. Я еще сказал, что если бы сам, то есть Осипов, был на месте, то… Словом, Федоровский придвинул
