«Колбасу везешь? Огурцы, рыбу? Давай на закуску!» – «Не мое… – отнекиваешься. – От хозяина, по весу, под пломбой…» – «Ты чего нам поешь? Просишься на отстой, на отдых?» Вот и конец разговору. Не дай Бог поставят на штрафстоянку, «до выяснения». И будешь стоять. Было всякое: помидоры текли, клубнику вываливал…
С ментами права качать лишь себе в убыток: плати, отдавай и молчи.
Был у Ивана знакомый гаишник – бывший одноклассник. Однажды, при случае, очередную жалобу выслушав, произнес он сокрушенно: «Что же делать… Порода у нас такая». Однокашник был с малых лет краснощеким и крепким увальнем. Вот и теперь, в разговоре, он лишь губами пошлепал, огорчаясь, и повторил: «Такая порода…»
Эта «порода» была ненасытно прожорливой и наглой, а порою страшной.
И потому, когда отец предлагал взять в рассрочку еще и вместительный КамАЗ, и, может быть, даже с прицепом, Иван не спешил соглашаться, отговариваясь: «В долги лезть… Летом, может, и будет чего: фрукты, овощи, зерно, арбузы. А зимой – на прикол? Тем более КамАЗ. Не хвалят его. Запчастей не накупишься».
Он отнекивался, хотя и понимал, что семью из четырех человек его нынешняя «лошадка» не вытянет – доходы не те. Но брать КамАЗ – это надолго, считай, навсегда запрячься в его хомут и оглобли. Сказать себе: «Другой жизни не будет». А эта жизнь, нынешняя, не больно Ивану нравилась, и все казалось ему, что вот-вот должно объявиться иное, похожее на прежнее, когда на заводе работали. Конечно, и там была зарплата в натяг и много чего не больно сладкого, но теперь, через время, вспоминалось главное: утром идешь на работу, вечером – дома. Два выходных – великое дело, да еще отпуск. По молодости – гулянки, танцы, иные забавы. В семейном быту – жена и дети, всякий день вместе. Квартиру успел получить от завода. И знал наперед, что так оно все и будет: завод, работа, каждый месяц, пусть невеликие, но аванс и получка – у него, у жены; вечером – дома, с ребятишками, отец и брат рядом, рыбалка в дни выходные, отпуск. Работал на заводе мастером и знал, что помаленьку, но будет вперед продвигаться: старший мастер, начальник смены, потом, может, и выше. И жилье дадут попросторней. В семье уже два сына. Жена еще девочку хотела.
Потом вдруг все стало разваливаться и совсем ушло. Весь завод: шесть цехов его, не считая подсобных. Все вывезли. Все порушили. Тихая война без бомбежек и взрывов. И словно после войны, как показывают в кино: пустые глазницы цехов, порушенные кровли, стены, лишь ветер гуляет да стая бездомных псов – за хозяина, кого-то даже загрызли. А еще в пустых цехах люди вешались, по пьянке или просто от горя: работы нет, денег нет, жена, дети… В конце концов: «Пошло оно все… С такой жизнью…»
А совсем рядом война настоящая – Чечня. Туда днем и ночью самолеты летят с близкого аэродрома. Гудят и гудят. И людей в Чечню набирают, по контракту. Обещают большие деньги. Но живым или мертвым? Гробы оттуда везут.
Иван на войну не собирался. Не дошло дело. Но в мирной жизни радости было мало. Есть заказы – работаешь, не
