Приезжаю, выключаю мобильник и целый день бью баклуши, гляжу в небо, сочиняю стихи и придумываю на них мелодии… Хочешь напою? Слушай:
Мне на лицо упала тень!
Испортив весь рабочий день,
И мне теперь работать лень,
Идёт оно в дырявый пень!
А дальше припев:
Тень-тень-тень на плетень!
Тень-тень-тень целый день!
Тень-тень-тень! Лень-лень-лень!
Вот такая дребедень!
Как песенка? Нравится? А дальше…
– Погоди-погоди! – Наконец-то опомнившись, прервал я его. – Что значит, уезжаешь? Надолго? В командировку или в отпуск?
– Нет, Борис, – тяжело вздохнул Копытин, – навсегда, на ПМЖ, то есть на постоянное место жительства. Практически всё уже оформили, израильское посольство дало добро, ты же помнишь, кто мои родители? Маркович я. Уезжаю на… так сказать, историческую родину. Жду паспорт, и «гуд бай, май лав, гуд бай»!
– Не понял, – вытаращил я глаза. – Как же так? А что ты там будешь делать в Израиле?
– Что буду делать? – несколько наигранно рассмеялся Копытин. – Да то же, что и здесь делал! Людей буду лечить.
– Так это… а как же Россия? Это ведь тебе не мифическо-историческая, а… твоя настоящая родина, ну, как там говорят, родная земля и всё такое… Ты разлюбил её, что ли? – я не находил нужных слов, а потому вдруг заговорил какими-то партийно-агитационными терминами.
– Нет, Боря, родину я не разлюбил, – грустно ответил Владимир и, пристально посмотрев мне в глаза, добавил: – я же не кот, который от любви трётся о ногу хозяина, на хрена мне такая любовь. Просто устал я…
– От чего устал-то? – раскрыл я рот.
– От блядства… Не могу я больше жить здесь. Задыхаюсь, Боря. Понимаешь?
– Не понимаю, – замотал головой я. – От какого блядства? Что тебя не устраивает?
– А ты ничего не замечаешь? – перебив, усмехнулся Копытин. – Да-да, я знаю, что ты романтик, но, в конце концов, когда-то и романтики просыпаются и выходят из своих розовых… или, как там у вас, голубых, снов.
– Ты это к чему сейчас? – огорчённо спросил я. – При чём тут какие-то сны, тем более, голубые?
– Да при том, что мы опять стремительно скатываемся в «совок», посмотри вокруг, большевик на большевике и большевиком погоняет. По сути, восстанавливается сталинский режим. Нас скоро поставят всех раком и заставят кричать «спасибо товарищу Путину за наше счастливое детство!». Понимаешь? Всё повторяется, Боря. И мы просто не имеем права этого не замечать. Вся наша мнимая свобода слова, искусственная демократия, пластилиновые права человека – снова всё летит к ебеням.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – возразил я. – Согласен, проблем до хрена и больше. Но ведь бывало и хуже, всё пережили. О какой-такой мнимой свободе слова сегодня ты говоришь? Разве сейчас… разве тебе кто-то что-то запрещает
