который шел пешком и, выбившись из сил, в руках тащил машину. Рассказал, что дорога отвратительная. Действительно, мы намучились страшно. Тут и машина не брала, и колеса буксовали, и вода закипала, одним словом, бог знает, чего только не было; ломали кусты, разыскивали колья, чтобы подталкивать и подкладывать под колеса, и наконец все-таки добрались до цели. Оказалось, что штаб только что прибыл и сам почти ничего не знал. Известно было только, что на следующий день 4 августа надо было выступать рано, чтобы еще утром перейти границу. Правее нас должна была наступать через Владиславов 28-я дивизия, а левее, на Эйдкунен, вдоль шоссе – 25-я дивизия[54] 3-го армейского корпуса. По обыкновению, никто ничего не знал, кроме Михаэлиса, который уже раскладывал карты и организовывал связь. Сам Смирнов был страшно уставши и собирался спать. Овчинка не стоила выделки, надо было торопиться обратно. Я просил дать мне штабной, более сильный автомобиль, чтобы пустить мой автомобиль порожняком сзади, но они не давали, и я поспешил уехать. Впрочем, должен сказать, что Смирнов страшно обрадовался меня увидеть и воочию убедиться, что дивизия готова к выступлению. От Михаэлиса узнал, что 28-я дивизия (исключая 109-й полк), находившаяся все время почему-то в Ковно, шла теперь оттуда походным порядком усиленными переходами и, следовательно, сразу вступит в дело сильно утомленной. Обратная моя поездка была столь же неприятна, как и первая. Только благодаря тому, что шоффер[55] был отличный и очень деятельный, и изобретательный, мы все-таки доехали около 3 часов ночи домой, хотя и прошли в том числе довольно значительное пространство пешком. И то слава богу.
Подход к государственной границе
4 августа было приказано дивизии двигаться через гос[ударственную] границу, на линию Зодарген – Дегезен (кажется), находящуюся верстах в 10–12 за границей. В приграничном районе, по которому пришлось двигаться, по обыкновению, было бездорожье, а существующие дороги были так перепутаны, что выбрать более или менее прямой путь было невозможно, пришлось все время колесить. Дивизия наступала двумя колоннами:
Правая – генерала Гандурина, в составе: 113-й полк и 8 орудий, на Слибины – Зодарген.
Левая – генерала Орла, из 114-го и 115-го полков с 40 орудиями, на Радчен – Дегезен.
Я следовал при главных силах левой колонны. Выступление было назначено в 6 часов утра. При дивизии кавалерии не было, и сведений о противнике не было дано никаких, поэтому я обратил внимание начальников колонн на пешую разведку. День был солнечный, теплый, прекрасный. Едва добудившись Ефимова, я выехал с ним на автомобиле в 5 часов утра к колонне генерала Орла. Так как через протекавшую р. Шеймену севернее ж[елезной] д[ороги] переправ не было, то пришлось сперва свернуть на юг, а потом пробираться плохими полевыми дорогами, чины же штаба были направлены прямо через броды на р. Шеймен. Колонну застал еще не готовой, на дороге перепутались обозы и порядка их движения не знали. Наведя порядок,
25-я пехотная дивизия – дивизия 1-й очереди из состава 3-го армейского корпуса, штаб-квартира и все подразделения дислоцировались в Двинске (ныне Даугавпилс). Сформирована 13 августа 1863 г. Состав на 1 июля 1914 г.: 1-я бригада (97-й пехотный Лифляндский генерал-фельдмаршала графа Шереметева полк. 98-й пехотный Юрьевский полк), 2-я бригада (99-й пехотный Ивангородский полк, 100-й пехотный Островский полк), 25-я артиллерийская бригада. Начальник дивизии – генерал-лейтенант
П. И. Булгаков, начальник штаба – полковник И. П. Романовский, командир 1-й бригады – генерал-майор Г. Г. Джонсон, командир 25-й артиллерийской бригады – генерал-майор В. В. Иванов. 15 июля 1917 г. приказом Верховного главнокомандующего генерала А. А. Брусилова дивизии было присвоено почетное наименование «Часть смерти с почетным правом умереть за Родину», что указывало на получение соединением статуса «ударного». Дивизия расформирована в начале 1918 г.
Старое написание. (Примеч. ред.)
