type="note">[71], на Кенигсберг, тесня слабые силы, бывшие перед ним и действуя во фланг и тыл частям, занимающим Дейму. Такое движение было тем более естественно, что наша гв[ардейская] кавалерия находилась в это время перед фронтом 3-го корпуса и высылала разъезды к Кенигсбергу. В крайности, если бы к движению всего 3-го корпуса встретились какие-нибудь затруднения, то ничего не было легче, как продвинуть уступом вперед, хоть 25-ю [дивизию], находившуюся западнее Велау, непосредственно вдоль южного берега Прегеля. Для этого ей надо было пройти каких-нибудь 6–8 верст и стать со всей артиллерией, в том числе и тяжелой, вдоль позиции немцев и в тыл ей. С докладом в этом роде я обращался к Смирнову, для чего два раза ездил в штаб корпуса в Дамерау и один раз к начальнику 25-й дивизии генералу Булгакову в лес к западу от Велау. На словах и тот и другой сочувствовали, но фактического содействия никакого не оказали. Что сделал Смирнов – не знаю. Булгаков же продвинул некоторые свои части в юго-восточном направлении от Тапиау. Здесь его встретили артиллерийским огнем со стороны Тапиау, и войска 25-й дивизии упорно не продвигались дальше, а артиллерия стояла, как это у нас любят, на пределе. Между тем в 25-й дивизии, кроме 48 полевых орудий, были 1 мортирная и 1 тяжелая батареи, и такие же силы были у меня, для перекрестного огня. Спрашивается, что бы осталось от немцев на позиции у Тапиау при дружном взаимодействии этой массы орудий.
Конечно, они бы не могли выдержать. Но никто не хотел помочь. У нас как-то думают, что победа сама собою дается. Со стороны немцев на фронте у Тапиау было приблизительно 3–4 тяжелых батареи и столько же легких. Но, действительно, снарядов они не жалели и были так хорошо пристреляны к местности, что удалось открыть расположение только одной батареи и под конец еще, кажется, другой (см. главу приложений – из полевой книжки начальника 29-й дивизии). С нашей стороны я выдвинул на линию еще Малоярославский полк (в ночь на 14 августа), расположив его севернее 113-го полка, и одновременно 1 дивизион артиллерии с мортирной батареей. Ему приказано было стать к северо-западу от Грюнхайма. Но, попав сразу под огонь пристрелянной артиллерии немцев, дивизион просил отойти назад, я же приказал ему продвинуться вперед, чтобы не быть на пределе, и для этого выбрать позицию в районе к югу от Рейпена (кажется), где он в конце концов и стал. Для выбора позиции я приказал отправиться лично генералу Савичу и командиру мортирного дивизиона. И все-таки позиция была плоха. По-видимому, артиллеристы позаботились больше о своей безопасности, нежели об удобствах стрельбы. Во время предыдущих боев в артиллерии не было передовых наблюдателей в пехотных цепях, и они могли корректировать стрельбу только по донесениям пехотных офицеров, через пеших людей и поэтому очень запаздывавших. Приказано было иметь всюду артиллерийских передовых наблюдателей на западной опушке леса, близ пехотных цепей. Затем приказано было пристреливаться, а пехоте – усиленно разведывать и подготовляться к наступлению. Везде, кроме телефонов, была передача по летучей почте на случай перерыва
