Он очень долго докладывал. И по вопросу о предполагаемой тогда наступательной операции на Юго-Зап. фронте, и о целом ряде других мер он уже сказал, а затем начал говорить о разных технических подробностях, деталях. Тогда я наклонился к нему и сказал: «Генерал, здесь эти подробности совершенно не нужны». Вот и все.
Шабловский. Так общая часть военно-стратегического положения была обрисована?
Керенский. Больше того – он даже сказал, повторяю я, о готовящемся на Юго-Западном фронте наступлении. Только когда я увидел, что все существенное изложено, я сказал: «Генерал, здесь эти подробности не нужны». Больше ничего. Нужно сказать, что я всегда (члены Врем. Пр-ства могут подтвердить) стремлюсь к возможной краткости заседаний Врем. Пр-ства и совершенно беспощадно режу и Министров, и не Министров, когда вижу, что суть дела уже изложена…
Крохмаль. Мысли о необходимости конспирации не было?
Керенский. У меня не было. Просто, если бы это был член Временного Правительства или человек мне близкий, я бы сказал: «Иван Иванович, довольно, это уже ясно». Я не хотел его… Крохмаль, обидеть…
Керенский. Поставить в неловкое положение и сказал: «Генерал, эти подробности здесь совершенно не нужны».
Шабловский. А записка Савинкова какого содержания?
Керенский. Этого я не знаю. Записка Корнилову?
Шабловский. Да. Корнилову пришла записка от Савинкова, и в своих показаниях теперь он подчеркиваете эту записку.
Керенский. Я думаю, не было ли этого потом, – и не записки, а разговора. Я сидел рядом с Корниловым и заметил бы, если бы ему была передана записка. Даже если бы это и было сделано за моей спиной, я бы заметил, как Корнилов протянул бы руку.
Шабловский. Этот эпизод не в Вашей памяти…
Керенский. Да, я не помню.
[Чтобы стало ясно, судьбу какой записки и почему так старательно выясняла Следственная Комиссия, привожу известные мне по этому поводу показания Корнилова и Савинкова. Говоря о заседании Временного Правительства 3 августа, ген. Корнилов добавляет: «Я считаю долгом отметить, что, когда я коснулся вопроса о том, на каком фронте можно было бы перейти при наличии некоторых условий в наступление, Министр-Председатель, сидевший со мной рядом, наклонившись ко мне, шепотом предупредил, что в этом вопросе нужно быть осторожным. Немного спустя мне была передана записка Савинкова с таким же предупреждением. Я был страшно поражен и возмущен тем, что в Совете Министров Российского Государства Верховный Главнокомандующий не может без опаски касаться таких вопросов, о которых он в интересах обороны страны считает необходимым поставить Правительство в известность. По окончании заседания из некоторых слов Савинкова мне стало ясно, что предупреждение имело в виду Министра». Об этом же эпизоде Савинков говорит так: «Во время заседания Врем. Правительства я послал
