сестрица этого не замечает.
– Ты… ехала… на… велосипеде… по… дороге? – Каждое слово Шарлоттина мама произносит отдельно.
– Да! Помм крутила педали, а я ехала сзади на багажнике! – как ни в чем не бывало отвечает Шарлотта.
Альбена кидается ко мне, хватает за руку и трясет меня как грушу. Я до того обалдела, что даже говорить не могу.
– Как ты посмела? – кричит Альбена.
– Отпустите, мне больно, – наконец говорю я и пытаюсь вырваться.
На шум прибегает папа:
– Что здесь происходит?
– Эта психопатка потащила нашу дочь кататься по дороге на велосипеде! – визжит Альбена и впивается мне в руку ногтями.
– Да мы просто пикник устроили, пустите меня!
– Альбена, с Шарлоттой все в порядке, – вмешивается папа. – Она понятия не имела…
– О чем это я понятия не имела? – каким-то глухим голосом спрашивает сестра.
– Успокойся, Альбена, ты же видишь, с девочками ничего не случилось, – говорит папа.
– Не надо было оставлять ее здесь одну! Мне плевать на твою дочь, лишь бы моя была целой и невредимой, а твоя может сдохнуть!
Папа бледнеет, хватает жену за плечи, потом силой разгибает ее пальцы и освобождает меня. Я тру руку. Если бы Жо был дома, он бы мигом выставил эту Альбену за дверь. Если бы Сара видела, как она со мной обращается, сразу бы врезала ей своей палкой! Если бы мама пришла вовремя… это тоже плохо бы кончилось.
– Мы просто хотели погулять… – пытаюсь объяснить, но я сейчас как каменная и говорить мне трудно.
А Шарлотта не смотрит в мою сторону и опять становится такой же дрянной плаксивой девчонкой, какой была всегда.
– Она меня заставила, мам, – скулит эта их несчастная куколка.
Альбена разворачивается и уходит. Папа за ней. Я говорю Шарлотте:
– Знаешь, ты кто? Ты подлая предательница, вот кто!
– Мне приходится терпеть ее каждый день. Даже не представляешь, какая ты счастливая.
Шарлотта тоже уныло плетется за Альбеной. Я остаюсь одна. Сползаю по стенке на пол, к глазам подступают слезы. Лу на кладбище, где Жо и Сара, я не знаю. Мама, думая, что папа ночует у нас, поехала в Локмарию, будет там спать в холодной комнате – с обогревателем, под периной и в теплом моряцком белье…
Папа возвращается, наклоняется надо мной. Земля снова начинает вращаться.
– Она сделала тебе больно?
Папа осматривает мою руку. У него искорки в глазах, а в голосе непривычная для меня нежность. Его мегера может хоть каждый день меня трясти, может сломать мне обе руки и обе ноги, если папа потом будет за мной ухаживать.
– Я очень сожалею, Помм… Альбена не должна была так себя вести. Она не понимала, что говорит. Она так не думает. Она сильно испугалась, больше такого не будет никогда. Надо приложить арнику. Ну давай, живее, встряхнись!
Минутка нежности кончилась. Он помогает мне подняться, шарит в аптечке,
