что это тут у нас? – говорил высокий и довольно упитанный милиционер, выбираясь из машины. – Петро, ты посмотри, что происходит? Бабы совсем обнаглели и уже среди бела дня и прямо на лавке, в общественном парке, ты посмотри, чем они тут занимаются… – А следом, грязно ругнулся, давая определение тому, что, по его мнению, происходило между мной и бомжихой…
Естественно, я тут же выпустила руки бомжихи.
Кстати, довольно грязные, брезгливо отметила, и еще от нее исходил какой-то довольно неприятный запах…
И как только я отпустила ей руки, так она вывернулась ящеркой и попыталась скрыться, перепрыгивая с одного маха через спинку скамейки… Ну и прыть! – только успела подумать о ней пренебрежительно…
– Стой, Шушера! – заорал на нее сержант, а здоровяк, успел – таки, буквально за два прыжка догнать ее и повалить наземь – ударом ноги, словно бы как футболист на поле, подкатом, так, кажется, у мужчин этот прием в футболе называется?
Она с размаха шлепнулась на землю и тут же взвыла!
– Я ничего ей не делала! Ничего!
И пока на нее наваливался милиционер, скручивая назад руки, она все твердила…
– Мы просто сидели и разговаривали! Просто! Поняли вы, козлы?!
– Смотри – ка, Петро, как Шушера заговорила? Да и кто бы подумал, из нормальных людей, что такая вот городская будет просто так трепаться с какой вонючей бомжихой… – А потом, оборачиваясь ко мне…
– Документы, девушка, приготовьте!
– Какие еще документы, – пытаюсь оправдаться, – все мои документы – дома!
– Вот как? Ну а адрес, позвольте узнать…
– Ничего им не говори! Молчи! Не давай им… – но глухой звук удара заставил меня вздрогнуть, а ее замолчать на некоторое время.
– Так, тащи сюда Шушеру. Сейчас мы очную ставку вам обеим устроим… – говорил второй и как я поняла, это его начальник, с сержантскими полосками на погонах.
– Что, значит, устроим, – все еще соблюдая видимое спокойствие, пытаюсь нормально с ними поговорить. – Какую еще очную ставку. Мы и так едва с ней знакомы…
А ее уже подтянули и плюхнули на скамейку, при этом ей уже и руки скрутили за спиной. Она лежит и тупо, как-то совсем безразлично, запуганно и отрешенно смотрит на меня.
Теперь все сосредотачивается на мне, как я поняла…
– Так, ну и что же это все обозначает… – как-то теперь и совсем не по-доброму тянет сержант, присаживаясь рядом со мной и нагло меня разглядывая… – Вроде бы приличная барышня,… а сама, значит, с Шушерой… И где? На нашем участке!
Я попыталась что-то сказать, но упитанный гад сблизился и, не слушая, неожиданно заорал на меня матом…
– Что глядь? Попалась? Что я тебе говорил, Коля? Кто эта Шушера? А ты мне все нет, нет, она не такая… Я же говорил тебе, что она и мужикам дает и бабам!
– Нет! Никаким бабам!
– Замолчи лесбиянка! И опять очень мерзко и грязно
