губка забавно приподнялась. – Ты же знаешь, куда?
– Знаю. – Амадей улыбнулся в ответ. Ему было так весело, как не было никогда в жизни.
– Не хватало еще, чтобы ты потерялась. – Ставрос взял сестру за другую руку. – Ну, пошли, что ли. Пока ваши звери не разбежались. – Кажется, сумерки настроили его на более доверчивый лад, и он больше не сомневался в словах Амадея.
Они шли по весеннему лесу, держась за руки, молча; мальчики старались приспособить свои шаги к шагам Кьяры, из-за чего то и дело спотыкались. Девочка озиралась в немом восхищении – она никогда прежде не бывала в настоящем лесу, где живут олени и разбойники, где деревья выше неба, а шаги глушит опавшая листва. Вскоре они дошли до указанного места. Ставрос нашел удобное местечко, где они устроились втроем, укрытые колючими темно-зелеными ветками. Время шло, дети терпеливо ждали обещанного чуда. Наконец, Ставрос разочарованно фыркнул.
– Так я и знал. Все это вранье… – и осекся, стиснув руку сестры.
Из-за дерева с противоположного края поляны вышел заяц. На двух задних лапах, неторопливо, поглядывая по сторонам.
Тихо ахнула Кьяра, прижав ладошку к щеке. Слева на поляну выходила лиса, точно так же, как и заяц – на двух лапах, подметая пышным рыжим хвостом листву. Следом за ней появился волк. Амадей скосил глаза – у Ставроса был раскрыт от удивления рот, а ресницами он хлопал так, что даже слышно было.
Звери прошлись по поляне, раскланялись друг с другом. Из-за старой, поваленной временем сосны вышли еще три зайца: у одного из них в лапах был барабан, у второго – ребек, у третьего – флейта. Музыканты уселись на лежащем дереве и заиграли, да так ладно, что не всякий человек сумеет. Барабан глухо отбивал ритм, ребек пронзительно вел мелодию, флейта украшала ее затейливыми переливами.
Волк, лиса и заяц взялись за лапы и начали танцевать. Поначалу они просто водили хоровод, притоптывая и меняя направление хода. А потом, когда музыканты разыгрались, усложнился и танец. Звери сходились и расходились, отвешивали друг дружке поклоны, подпрыгивали и вертелись.
Дети пребывали в таком восторге, какой словами выразить невозможно; ожившая сказка танцевала рядом с ними.
Наконец, мелодия начала стихать. Танцоры остановились, поклонились друг другу и музыкантам и удалились с поляны; вслед за ними ушли и зайцы-музыканты. Поляна опустела, тихим пологом опустился весенний вечер.
– Дома никогда в жизни не поверят, – выдохнул Ставрос.
– Вряд ли тебе стоит рассказывать об этом, – резонно заметил Амадей.
Тут послышался тихий всхлип, и оба мальчика посмотрели на Кьяру: она сидела на земле, и вид у нее был разнесчастный.
– Эй, ты чего?
Вместо ответа девочка горько заплакала.
– Я хочу потанцевать с ними! Почему они ушли так быстро?
Мальчишки переглянулись – и как, спрашивается, можно угодить такому созданию,
