что девочка задремала среди одуванчиков. Она заглянула под каждый кустик в ближней рощице и в дальнем лесу. Она, наконец, обежала все дома, выспрашивая, не видел ли кто-нибудь ее девочку?
Когда несчастная женщина уже совсем потеряла надежду найти дочку, ей повстречалась кухарка из княжеского терема.
– Не видала ли ты мою Лялечку?
– Как же, как же, видела давеча.
– Ох, не томи, говори – где она?
– Князь еще утром принес ее на руках. Сказал, что это – дочка его. Велел обращаться с ней, как с княжной.
– Как он мог! – вспыхнула Онежка. – Забрал ребенка, мне ни слова не сказал.
– Э, милая, остынь! – кухарка схватила за рукав Онежку, которая собралась бежать к терему князя. – Ты на глаза княгине и не думай попадаться – она тебя со свету вмиг сживет. А девочке твоей при отце, глядишь, и лучше будет. Дочка князя – это тебе не дочка белошвейки! Вырастет большая, замуж за хорошего человека выйдет, за знатного, за богатого. Или ты хочешь, чтобы она, как ты, всю жизнь горе мыкала?
Онежка опустила голову. В самом деле, много ли могла дать своей дочурке бедная белошвейка? Она не подумала, что материнская любовь и забота гораздо дороже всех богатств мира.
Глава 3
Совсем не сладкой оказалась для Лялечки жизнь в княжеском тереме. Отец редко находил время, чтобы приласкать девочку. Гораздо чаще он делал ей подарки. То колечко с бирюзой наденет на пальчик, то тряпичную куклу принесет.
Из челяди только кухарка осмеливалась сунуть малышке сладкий пирожок, да по головке погладить. Остальные слуги и домочадцы боялись гнева княгини, приголубить девочку опасались.
Княгиня же при муже изображала заботливую мачеху. Но стоило князю покинуть терем, как она коршуном налетала на бедного ребенка.
– Опять ты путаешься под ногами, негодная! – шипела княгиня.
– Пошла прочь с моих глаз! – кричала она в другой раз, не упуская случая щипнуть падчерицу.
– Не смей приближаться к княжичу! – захлопывала княгиня дверь в детские хоромы. – Место твое – в свинарнике, а не в тереме!
Однажды князь показал жене прелестные сережки из речного жемчуга.
– Как думаешь, дорогая, понравятся эти сережки…
Князь не успел договорить, а княгиня уже выхватила украшения у него из рук и приложила к своим ушам.
– Чудесные сережки, милый! Они мне к лицу.
– Но я хотел подарить их своей дочке.
– Ах, вот как? – помрачнела княгиня. – Теперь ты даришь драгоценности не мне, своей законной супруге, а какой-то приблудной девчонке!
Женщина швырнула серьги на пол и, гордо вскинув голову, вышла из светлицы. Князь поднял жемчуга, пожал плечами и пошел искать дочку. А княгиня, кипя злобой, обрушилась на слуг.
К вечеру, однако, она взяла себя в руки и притворилась, что уже забыла о размолвке.
