на улице, тоже в будке, сидел шведский полицейский. В случае появления гостя швед забирал у него паспорт. Он уведомлял о визите территорию СССР, вызывая охранника. Так случилось и на этот раз. Охранник языков не знал, но шведские полицейские выучили фамилию посла Коллонтай.
Оставив гостя, высокого, ухоженного мужчину, в хорошем костюме, при каштановой бороде, за воротами, охранник полистал шведский паспорт. Господин Стефан Равенсон оказался ровесником будущего посла Чернышева:
– Нейтрал… – лейтенант рассматривал фотографию, – он всю войну здесь провел, в сытости и безопасности. Швеция с гитлеровцами флиртовала, у них свои нацисты имелись. Шрам у него, наверное, от несчастного случая… – на правой щеке визитера красовалась старая отметина.
Стоя рядом с ним, охранник вдохнул теплый, пряный запах сандала. Свежий паспорт выдали в мае месяце. На коммуниста господин Равенсон не походил:
– Он обеспеченный человек, – решил охранник, – может быть, прочел в газете о восстановлении СССР, после войны, и захотел помочь. Шведы миссии в Германию посылали, в лагеря. Правда, они только своих граждан вывозили… – охранник снял трубку внутреннего телефона.
Идя по голому коридору, Степан понял, что четыре года не ступал на территорию СССР:
– Последний раз в Мурманске, на аэродроме… – его вели ходом для посетителей. На стенах не висели лозунги, в коридоре не стоял бюст товарища Сталина. Заведя его в комнатку, с простым столом и двумя стульями, охранник указал на большие часы:
– Пять минут… – медленно, раздельно, сказал он, по-русски, для верности выкинув пять пальцев. Степан кивнул, дверь закрылась.
Он рассматривал пустынный, залитый солнцем двор:
– По-русски я последний раз в Нойенгамме говорил, с Петей. Тихо, правда, чтобы никто не услышал… – за кованой решеткой посольства шелестела зеленая листва деревьев, на Виллагатан: – Иоганн, наверное, на лето зал закроет. Уедет с Гретой в шхеры, в рыбацкую деревню. Они пять лет друг друга не видели. А я Констанцу почти три года… – сердце, опять, тоскливо заныло:
– Скоро я ее увижу… – твердо сказал себе Степан, обернувшись, на скрип двери. Советский дипломат, в скромных очках, с железной оправой, в сером костюме, держал его шведский паспорт.
Илья Семенович Чернышев смотрел на своего бывшего соученика, по Московскому университету. Чернышев учился на историко-филологическом факультете, Петр Воронов, на юридическом. Юноши заседали в одном комитете комсомола, и участвовали в одном наборе, в наркоматы:
– Петр на Лубянку пошел… – последний раз Чернышев видел Воронова в начале июня сорок первого года, в Берлине, – а я в наркомат иностранных дел… – в середине мая, в Стокгольме получили радиограмму из Москвы.
Генерала Власова, предателя дела Ленина-Сталина, гитлеровского прихвостня, арестовали в Чехии,
