и просто быть человеком, когда атмосфера располагает. Но кто создает атмосферу, как не сами люди? Что такого особенного есть у чилийцев, переживших режим Пиночета, чего нет у нас, переживших куда более страшные времена?
Бессонница
В выходные у меня ничего не получилось, – из того, что я задумывала как часть заработка. Я купила гипоаллергенные краски, чтобы попробовать рисовать на улице, прямо в парке. Тут очень популярно, – нарисовать на детской мордашке Микки Мауса, раскрасить под милого зверька.
Но ничего не вышло. Люди бояться ко мне подходить. Может быть, не верят, что вот сидит белый человек, и всего за тысячу песо (примерно сто рублей на наши деньги), – и правда нарисует на мородочке ребенка Микки Мауса.
Верю ли я сама в это? Человек с дипломом журналиста, с опытом работы гидом, с опытом работы администратора в гостинице, с опытом работы новостника и пиарщика. И вот, – вышла в парк с красками. Нужда меня толкнула.
Чуть позже выяснилось, что это считалось бы тут нелегальной подработкой. Если бы у меня получилось таким образом хоть что-то заработать. И меня могли бы отвести в участок. А я еще и документы местные не получила, удостоверяющие мою личность. А с визой туриста никуда работать не берут. Кому нужны проблемы с нелегалами? А штрафы для работодателей тут, говорят, серьезные.
За написанные недавно тексты для знакомых изданий деньги пока не пришли на карту. Просто весь день впустую. Ничего не заработала. Настроение – ужасное.
Не удалось купить курс испанского на новый уровень, который мне очень нужен. Еще все эти ссоры постоянные, разборки во временном жилье с пенсионеркой, приютившей меня. Ты должна измениться! – говорит она мне. Ей кажется, что я не работаю. И не пытаюсь. То, что я пишу каждый день, для нее выглядит, как будто я просто сижу в интернете.
Как никогда стала понимать Родиона Раскольникова.
Эта женщина за свой добрый поступок хочет любви, хочет признания ее добродетели. У меня кончились деньги. Она сказала: «Живи пока так, потом заплатишь». Но как изменилось ее отношение. Я всё время должна ей что-то большее, чего я не могу ей дать. Я понимаю, что она, наверное, хороший человек, но она тянет из меня все жилы. Я ее боюсь.
Все близкие сказали мне по скайпу, что я «должна быть благодарной такой хорошей женщине». А я не знаю что делать: больше всего хочется ее никогда больше не видеть. Но съезжать – некуда. Что делать, что делать?
Совсем без сил уже лежала ночью, как вдруг затрясло… Это был темблор, мини-землятрясение. А сегодня, в восемь утра был еще один. Это очень страшно, – 5,5 баллов на 13 этаже, стены ходят ходуном. А бежать с 13 этажа? По дорогое вернее завалит.
Оценив риски, решила никуда не бежать. Представила, что еду в плацкарте на верхней
