данных отношений гражданским законодательством, в литературе имеются различные взгляды относительно существенных условий данного договора.
В то же время нельзя не заметить, что вектор реформирования отечественного законодательства ориентирует нас в пользу действительности заключенных сделок. Что наглядно проявляется в ограничении возможностей признания сделок незаключенными или недействительными даже при наличии определенных дефектов условий (абз. 4 п. 2, п. 5 ст. 166, ст. 431.1, п. 3 ст. 432 ГК РФ). Данные обстоятельства снижают остроту споров об оспаривании действительности договоров, возникших в процессе их исполнения.
Традиционно предмет представляет собой то, по поводу чего заключается договор. Е. А. Суханов относит к нему, во-первых, комплекс исключительных прав, закрепленных за правообладателем и индивидуализирующих производимые им товары, во-вторых, деловую репутацию, коммерческий опыт и коммерческую информацию, в-третьих, техническое и консультационное содействие[138]. В то же время подобное понимание может вызывать вопросы, связанные как с возможностью фактической передачи нематериальных благ, например, коммерческого опыта и деловой репутации, так и с диспозитивным характером норм, позволяющим отказаться от консультационного и технического содействия.
Данная точка зрения довольно распространена среди представителей юридической науки[139]. Другие авторы склонны понимать в качестве предмета договора коммерческой концессии охраняемые законодательством результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации[140].
В иных источниках к предмету относят различные императивно сформулированные обязательства, например, по передаче документации, консультированию и обучению пользователя, для того чтобы дополнить предмет, чтобы он не считался несогласованным[141]. Представляется, что расширение предмета договора процедурными обязанностями по его исполнению является нецелесообразным, так как это перегружает предмет. Получается, что предмет договора, в отношении которого возникает отношение, будет содержать подробную информацию о том, как его исполнять. Что вовсе не позволяет структурировать договорное правоотношение.
С другой стороны, декларирование ключевых обязательностей в области обучения и консультаций в рамках предмета будет способствовать развитию данных положений в содержании договора, тем самым можно обойти проблему недобросовестных правообладателей, которые намеренно исключают подобные положения из договора. Ведь зарубежный опыт показывает, что обучение – важнейший аспект отношений франчайзинга. Однако, как отмечалось ранее, исключение образовательных программ из договора коммерческой концессии – общая негативная черта законодательства стран СНГ[142]. Этим обстоятельством может обосновываться включение в предмет договора базовых обязанностей сторон для
Суханов Е. А. Указ. соч. С. 625–626.
См., например: Беликова К. М., Габов А. В., Гаврилов Д. А. Указ, соч. С. 125–126; Борисов В. Н., Власова Н. В., Доронина Н. Г. Указ. соч. С. 109.
См., например: Черничкина Г. Н. О предмете договора коммерческой концессии [Электронный ресурс] //Современное право. 2003. № 8. Доступ из СПС «КонсультантПлюс»: версия «Проф»; Филина Ф. Н. Указ. соч. С. 27.
См., например: Дьяченко Д. Фатальный успех концессии [Электронный ресурс] // Бизнес-адвокат. 2000. № 5. Доступ из СПС «КонсультантПлюс»: версия «Проф»; Лаптев Г. А. Указ. соч.
См., например: Панюкова В. В. Новое торговое пространство для франчайзинга.
