словно кузница, и они знали, что Марианна скоро выйдет за водой.
– Тогда до вечера, Джон.
– Прощай, отец.
И на этом они расстались.
За полями прихода Святого Мартина, в двух или, возможно, трех милях от них, виконт Кастерлей вел коня под уздцы в обход псарни. Конь храпел и вскидывал голову, раздраженный внезапным лаем и рычанием. На лице виконта застыла решимость, смешанная с возбуждением. Их план принял окончательные очертания, когда к ним пришел тот поверенный. В свое время все они, даже Жак, поняли, что дело снова идет к этому. Как это было всегда. Как это всегда будет.
Куда запропастилась девчонка? Псы царапали когтями землю, чувствуя скорую свободу. Он поднял щеколду, и они хлынули во двор, налезая друг на друга в злобной свалке из хвостов и лап, щелкая зубами в попытке схватить друг друга за уши; тут и там возникали короткие жестокие схватки, в которых каждая собака отстаивала свое место в иерархии своры. Виконт взобрался в седло, и нетерпение собак, предвкушавших скорую охоту, стало еще более неистовым. Где же эта чертова девчонка? Он позвал ее, чувствуя, как нарастает его раздражение, и она выбежала из-за угла. Прежде всего она должна была занять свое место. Проволочек здесь быть не могло.
– Залезай! – приказал он, пока она ждала, полная тревожных опасений, в соответствующем своей роли виде, прикрытая плащом.
Собаки никак не могли успокоиться. Сильные животные. Он почувствовал, как конь выровнял спину под легким весом девушки. Ее руки сомкнулись вокруг его торса. Она сыграет свою роль, как он учил ее, даже не зная смысла представления. Он улыбнулся про себя над иронией, которая скрывалась в этой мысли. Разработка всего сценария могла принадлежать и не ему, он даже мог негодовать при мысли о том, что ему поручено участвовать в нем, но сама его роль – в ней было чем полакомиться. Внезапно он бросил думать об этом, прочно ухватившись за мысль о том, что предстояло сделать. Конь, всадники и свора гончих сделали полный поворот, а затем вырвались за ворота, туда, где их ждали ограда и лежавшие за ней поля. Собаки веером рассыпались впереди в предвкушении погони и убийства.
После того как отец и сын расстались, Шарль зашагал по тропинке, которая вела к церкви Святого Мартина, а его сын направился прямиком через поле к скалистым обрывам, вздымавшимся вокруг залива Боули. Достигнув церкви, Шарль тоже свернул в поля, следуя вдоль живой изгороди на восток, в сторону Ла-Вале и дома Джейка Стоукса в Бланш-Пьер, куда он и направлялся. Джейк, должно быть, ждет его. Он знал не хуже Шарля, что генеральные кампании Марианны по приведению домашнего очага в порядок проходят согласно строгому расписанию. А пока Шарль шагал через поля, делалось все более ясно, что это был действительно последний погожий летний день.
Солнце поднялось высоко, и в неподвижном воздухе повисла жара. На юго-востоке он заметил гряду темных, пасмурных облаков, которые, казалось, набухали и чернели прямо на глазах. Джейк, должно быть, тоже заметил их и теперь гадает, как поступила Марианна. Воспоминание о жене внезапно кольнуло
