неудивительно. Давай начнем с самого легкого. Например, стэмп и стомп. Когда освоишь простенький ритм, поработаем с торсом и руками.
– А что такое торс?
– Туловище.
– А-а… что ж ты сразу не сказал?
– Никаких разговоров. Учителю перечить нельзя – особенно при наших с тобой расценках. Так. Стэмп правой ногой!
Грейс громко топнула, тут же задрала ногу вверх и радостно посмотрела на Билли.
– Это не стэмп, это стомп.
– Вот блин! – Улыбка растаяла. – Вечно я их путаю.
– Помнишь, я рассказывал, как запомнить разницу?
– Не-а.
– Стэмп – это как штамп на письме.
– А, помню! Когда ставишь штамп, он остается на бумаге. Так что стэмп – это когда топаешь одной ногой, всей ступней разом, и не переносишь вес.
– Верно. Теперь стэмп правой ногой, потом переносишь вес вправо, поднимаешь левую, стэмп левой, переносишь вес влево – и дальше по кругу.
– Это слишком просто, – пожаловалась Грейс, повторив движение три или четыре раза.
– Да. Так что теперь можно вспомнить и про туловище.
– Точно! Руки, – сказала она, продолжая топать. – Что мне с ними делать?
– Вот у них и спроси.
– Глупость какая-то.
– Сначала попробуй.
Руки Грейс слегка приподнялись и начали покачиваться в такт стэмпам. Билли улыбнулся себе под нос.
– Хорошо, что внизу, кроме нас с мамой, никто не живет.
– И вправду.
Как назло, прямо в этот момент в дверь постучали. Билли и Грейс замерли на кухне в полной тишине, уставившись на входную дверь.
– Чтоб вам всем провалиться! – пробормотал Билли себе под нос. – Сколько можно?! Раньше ко мне стучали только курьеры, и так продолжалось много лет. А тут что ни день, то новый гость.
– Это все из-за меня, – прошептала Грейс. Получилось на удивление тихо.
– Вовсе нет.
– Но началось все тогда, когда ты согласился за мной присматривать.
– Возможно, – откликнулся Билли. И добавил чуть громче: – Кто там?
– Эйлин Фергюсон. Ваша соседка снизу.
Билли с Грейс переглянулись.
– Она знает, что ты тут?
– Кажется, нет.
Глубоко вздохнув, Билли подошел к двери, отпер все замки и приоткрыл дверь на цепочку в смутной надежде, что оглушительный стук сердца слышен только ему самому.
– Слишком шумно?
– Да, громковато. Я пытаюсь уснуть, а у вас здесь творится какой-то танцевальный балаган с консервными банками вместо обуви.
– Извините. Не подумал, что в такое время можно кого-то разбудить.
Даже если Эйлин и заметила его мягкую подначку, то виду не подала.
Выглядела она плохо. Билли, конечно, тоже не являл собой образец для подражания, однако не мог сдержаться –
