ему ранее Бушем из-за нежелания обидеть Горбачева. Но недостаточно уделяли внимания программе политической и социально-экономической трансформации, надежно связавшей бы Россию с Европой. Финансовая помощь действительно потекла в Россию, но бездумно, без направляющей концепции, связанной с какой-либо обязывающей программой экономической и финансовой реформы (например, такой, какую смог предложить Польше ее министр финансов Лешек Бальцерович). Оказанная правительству Ельцина финансовая помощь не была мелкой. К концу 1992 года было выделено свыше 3 миллиардов долларов для продовольственных и медицинских грантов, свыше 8 миллиардов долларов на выравнивание платежного баланса и почти 19 миллиардов долларов экспортных и других кредитов и гарантий. Бо́льшая часть этих денег была просто украдена.
Пока прославляли Ельцина, а Америка и Европа заключали в объятия Россию с ее политическим хаосом, увидев в ней братскую демократию, российское общество погружалось в беспрецедентную бедность. 1992 год по экономическим условиям можно было сравнить с годами Великой депрессии. Еще больше усугубляла ситуацию целая стая западных, большей частью американских, экономических «консультантов», которые нередко вступали в сговор с российскими «реформаторами» в целях быстрого самообогащения путем «приватизации» российской промышленности и особенно энергетических ресурсов. Хаос и коррупция превращали в насмешку российские и американские заявления о «новой демократии» в России. Реальные последствия коррупции сказались на российской демократии уже немалое время спустя, после того как истек срок пребывания Буша у власти.
Еще бо́льшие затруднения возникали из-за неопределенности статуса российского государства. Эта проблема требовала серьезного внимания, но его уделено не было. Сначала считали, что за распадом Советского Союза в декабре 1991 года последует новое объединение, названное Содружеством Независимых Государств (СНГ). Тесный союз, возглавлявшийся Кремлем, должен был реформироваться в свободную конфедерацию, все еще координируемую из Москвы, но эта концепция была отторгнута из-за национальных устремлений нероссийских государств, для которых конец Советского Союза означал как минимум государственный суверенитет. Первой стать независимой решила Украина, и это сделало СНГ умирающей фикцией.
Администрация Буша не знала, что к 1992 году останется мало времени, чтобы рассматривать эти новые проблемы в рамках широкой стратегической перспективы. Гордясь своим искусным руководством демонтажа советской империи, но удивляясь ее столь быстрому распаду, команда Буша, понимая, что до следующих президентских выборов остается меньше года, на некоторое время дала событиям в постсоветской России идти своим чередом, предполагая заняться ими в период второго президентского срока, который, однако, так и не состоялся. Новый мировой порядок риторически был видоизменен, приняв ельцинскую Россию, но без каких-либо существенных
