Европе могли бы быть кровавые советские репрессии, в Советском Союзе – насилие в массовых масштабах или даже непреднамеренные столкновения между Востоком и Западом. Но вместо этого последовало мирное возникновение демократической Европы, связанной с НАТО и поглощенной нарождающимся Европейским союзом, изменившее исторический баланс в пользу Запада.
К осени 1990 года команде Буша, кроме трудных проблем, связанных с кризисом в советском блоке, пришлось также заняться другим вопросом, оказавшимся в повестке дня президента, – вопросом, отнимающим много времени и требующим большого внимания. Испытываешь невольный страх, когда вспоминаешь, что, помимо чрезвычайно сложных усилий, направленных на мирный демонтаж советской империи, администрация Буша одновременно столкнулась с угрозой безопасности в Персидском заливе и должна была дать дипломатический и военный ответ на захват Ираком Кувейта. Как и в случае с Советским Союзом, проблема была не только в том, как реагировать на возникшую ситуацию, но и в том, чтобы найти долговременное решение в разрываемом конфликтами регионе.
Как ни странно, именно совпадение по времени этих двух крупных кризисов обеспечило Бушу бо́льшую свободу действий при разрешении второго из них. Читатель должен иметь в виду хронологию развития событий (см. ранее): иракское вторжение в Кувейт произошло в августе 1990 года, в то время, когда Горбачев для спасения лица продолжал маневрировать в вопросе о его согласии на объединение Германии на условиях Запада. Его трудности осложнялись внутренним кризисом, начавшимся на фоне падения режимов советских сателлитов в Восточной Европе, произошедшим годом ранее и теперь перераставшим в угрозу для самого Советского Союза. К концу 1990 года советская империя перестала существовать, и лишь год отделял шатающийся Советский Союз от его кончины. Россия отчаянно нуждалась в экономической помощи Запада: советский лидер был лишь своей бледной тенью, и Америка задавала тон в мире. Президент США мог действовать, не опасаясь того, что Советский Союз станет на его пути.
Саддам Хусейн, должно быть, рассуждал иначе. Возможно, он считал, что наносит удар в момент, когда и Соединенные Штаты и Советский Союз поглощены другими делами. Может быть, он также продолжал полагаться на то, что советское участие в Совете Безопасности ООН обеспечит ему вето на любое принудительное решение, исходящее от США. В течение предыдущих трех десятилетий Советский Союз все более активно участвовал в политических и военных действиях на Ближнем Востоке. Он потерял некоторые позиции в Египте, особенно в результате сотрудничества Картера с Садатом в конце 1970-х годов, но в Ирак и Сирию продолжало поступать советское оружие в виде щедрого дара, а военные структуры и действия Ирака находились под сильной опекой советских военных консультантов. Казалось логичным, что Советский Союз может предоставить международное прикрытие региональным амбициям Ирака.
