только ради того, чтобы дать мне веревку. Заберем у его дамы.
– Он женат?
– Я про лодку.
Гвен последовала за ним к деревянному причалу. Всего два дома отделяло «Три паруса» от реки: сарай, куда сдавали рыбу, и здание администрации. Гвен представила себе, как рыбаки швартуются и приносят улов в первое здание, получают деньги во втором и тут же тратят их в третьем.
Гвен редко удавалось увидеть большую реку, да и сейчас не очень-то получилось. Лодки с одной или двумя мачтами загораживали большую часть обзора; остальное скрывала пелена дождя. Привязанные к швартовым тумбам и крепительным планкам лодки покачивались на волнах. Большинство из них были укрыты натянутым брезентом, остальные лежали на причале вверх дном, пряча под собой буйки, сети и весла. На носу каждой лодки было написано ее название: «Госпожа Удача», «Сестра Син», «Плавучая Бьюла».
– Почему лодки всегда называют женскими именами? – спросила Гвен.
Диксон пожал плечами.
– Я назвал свою телегу Долли в честь лошадки, которая ее таскала. Я так привык покрикивать на нее, чтобы она пошевеливалась, что продолжал это делать и после того, как старушка испустила дух.
Диксон отыскал лодку Генри – «Лорали» – и порылся под брезентом. Пока он этим занимался, Гвен рассматривала кораблестроительные доки, расположенные вверх по реке. Она увидела большую строительную люльку, похожую на эшафот, которая протянулась над стапелями. С нее свисали огромные тали. Даже сквозь шум дождя она слышала стук молотков.
– Ты не знаешь, где тут плотницкие мастерские? – спросила она, когда Диксон вернулся. Он обмотал веревку вокруг талии, словно кушак.
– Думаю, начать стоит с Ремесленного ряда.
Гвен улыбнулась. Могла бы и сама догадаться.
Они шли назад по дощатому настилу, когда Гвен увидела в толпе первое знакомое лицо. Стейн смотрел на нее так, как собака смотрит на незваного гостя у себя во дворе.
– Меня ищешь? – спросил он, не обратив на Диксона внимания.
– Нет, – бросила она, не замедляя шага.
Стейн схватил ее за запястье.
– Ты проделала такой долгий путь – должна хотя бы поздороваться, – заявил он.
– Отпусти меня! – Гвен попробовала вырваться, но он только сильнее сжал пальцы.
– Очень грубо себя ведешь, – прошипел Стейн. – Ты пришла извиниться?
– Сдается мне, ей не нравится, как ты в нее вцепился, – сказал Диксон.
– Отвали, – буркнул Стейн, не сводя глаз с Гвен.
– По-моему, ты не понимаешь, – продолжал Диксон. – Моя лошадь сдохла год назад.
Впервые Стейн озадаченно посмотрел на него.
– И что?
– А то, что поскольку у меня больше нет лошади, весь последний год я сам таскал и толкал тяжелую телегу по улицам этого города.
– А
