множеством оговорок, которые гораздо более определенно указывали на другое его первостепенное намерение – «сохранить боеспособную армию». Автор убедительно доказывает, что приказание Кутузова о возобновлении сражения на следующий день после Бородина – 27 августа 1812 г., данное им накануне вечером М. Б. Барклаю де Толли и Д. С. Дохтурову, отнюдь не было лукавством. Напротив, в тот момент оно было вызвано необходимостью, по словам главнокомандующего, «сегодняшнюю ночь устроить все войско в порядок», так как, в противном случае, «всякое отступление при теперешнем беспорядке повлечет за собою потерю всей артиллерии». Ивченко отмечает: «Из этого документа явствует, что русские войска в сражении выстояли, коль скоро Кутузов, по необходимости, но вопреки своей воле, готов был вновь принять сражение». Наконец, автор опровергает еще один расхожий миф о том, что Кутузов якобы заранее предрешил вопрос об оставлении Москвы. Из переписки Кутузова с Александром I, относящейся к последним числам августа 1812 г., следует, что решение оставить Москву без боя было принято Кутузовым только после того, как его войска были оставлены без обещанных ранее мощных подкреплений. Вышесказанное позволяет сделать вывод, что Кутузов был довольно искренен, когда 29 августа 1812 г., т. е. через три дня после Бородинской битвы, направил своей жене – Екатерине Ильиничне короткое, но теплое письмо с известием, что «выиграл баталию над Бонопартием».[66]
«Бородино. Бой у реки Колочи»
«Атака гвардейских егерей и матросов у села Бородино». Худ. В. Келлерман
«Бой за Утицкий курган». Худ. О. Пархаев
«Бой за Семеновские флеши». Худ. О. Пархаев
Мнение Л. Л. Ивченко о том, что у Кутузова, в случае пополнения его военных сил надлежащими подкреплениями, имелись реальные шансы не допустить оставления Москвы и даже добиться разгрома Наполеона на подступах к ней, разделяет Е. В. Анисимов. Он убежден, что если бы 3-я армия генерала А. П. Тормасова (46 тыс. чел., 168 орудий), которая прикрывала направление на Киев и которую на Волыни могла заменить Дунайская (Молдавская) армия адмирала П. В. Чичагова (57,5 тыс. чел.), вовремя пополнила главные силы Кутузова, то Наполеона уже в августе 1812 г. ожидала бы судьба, постигшая его в битве при Ватерлоо. «Рокировки» армий Тормасова и Чичагова с конца июля 1812 г. добивался генерал П. И. Багратион, этот замысел поддержал и Кутузов после своего назначения главнокомандующим. Багратион призывал к срочному осуществлению этой меры ближайшего помощника царя – графа А. А. Аракчеева (в письме от 26 июля 1812 г.), а Кутузов обратился с соответствующими письмами к Чичагову и Тормасову (20 августа). Однако время было упущено. «Думаю, – пишет Анисимов, – что главная вина за это упущение полностью лежит на императоре Александре, который только один был вправе решать вопросы подобного масштаба. А он,
Там же. – С. 402–405; полный текст письма М. И. Кутузова к Е. И. Кутузовой от 29 августа 1812 г. – см.:
