Но, однако, мне ужасно хочется пить.
Тогда Брюлар взял свою дубовую дубину и постучал ею в потолок.
На этот звук прибежал тот же безобразный урод с курчавой головой и поставил большую кружку рома на стол.
Шкипер «Катерины» все еще продолжал лежать связанный на сундуке, не имея возможности пошевелить ни одним членом.
– Послушай-ка, земляк, – продолжал Брюлар, выпив большой стакан рома. – Будем для препровождения времени играть в какую-нибудь игру. Ну хоть в загадки! Угадай, что я хочу сделать с тобой и твоими матросами?
– Черт возьми! Это нетрудно угадать! Ограбить нас кругом, злодей!
– Нет, не угадал.
– Взять нас в плен, чудовище!
– Нет, все не то!
– Ну так убить нас, ибо ты способен на все.
– Ты угадал, но не совсем еще!
– Тысяча миллионов чертей! Слышать это и лежать здесь неподвижно, как мешок с рисом или кофе! Это ужасно!
– Что делать, друг мой, всего на свете натерпишься! Но, однако, ты все-таки совершенно не угадал. Ну так слушай же… – И он выпил еще стакан рома.
Бенуа зажмурил глаза, но вдруг, ободрившись, воскликнул:
– Я не хочу слушать тебя, подлый разбойник, я помешаю тебе говорить, увидишь!
И шкипер начал кричать, вопить, реветь, петь, чтобы заглушить голос Брюлара и не слышать его ужасных насмешек.
Несколько матросов, испуганных этим дьявольским шумом, бросились к дверям каюты, полагая, что там режутся.
– Куда вы бежите, канальи? – воскликнул Брюлар. – Ступайте к черту! Разве вы не видите, что этот господин забавляется, распевая намакские романсы? А, проклятый музыкант, постой, я дам тебе!
Но несчастный Бенуа продолжал кричать: «О! А! У! Ай! Ой!» на все голоса, чтобы заглушить рассказы атамана.
– Мне это надоело! – сказал Брюлар. – Хорошо послушать минуту, а после, право, несносно… – И он мигом заткнул платком рот Бенуа, у которого глаза выпучились и налились кровью. – Ну, теперь, когда ты успокоился, я буду разговаривать с тобой и открою тебе, что я намерен сделать с твоей милостью и с твоими матросами. Должен признаться, что я прежде имел глупость покупать негров на берегу. Как бы дешево они мне ни доставались, все-таки нужно было платить за них что-нибудь. Однажды, когда я и товарищи мои промотали до последней копейки весь барыш, полученный от подобной продажи, мне пришла в голову счастливая мысль о той афере, о которой я тебе говорил… Ну лежи же спокойно, не бейся! Ты надорвешься этак… Вследствие этого я плаваю вдоль берегов и как только увижу корабль, нагруженный неграми, то – хлоп! раз! два! – беру себе его груз даром, а судно и матросов посылаю к черту. Таким образом, негры мне ничего не стоят, я получаю чистый барыш и могу дешевле прочих продать их в колониях. Теперь ты понял все дело, но, слыша рассказы твои о больших и малых намаках, мне пришла в голову другая забавная мысль.
Бенуа побледнел.
– Вот
