атмосферы, оружия на ней не было, сесть она должна была в океан, не причинив никому вреда. Один из оборонных спутников отследил ее предположительную траекторию и тут же вернулся к наблюдению за передвижением войск по Неваде.
На записях никто не пытался покинуть корабль до прибытия спасателей. Не попадалось там и одинокой фигуры, бросающейся прямо в океан. Даже с использованием наисовременнейшей оптики ничего нельзя было сказать однозначно, так что записи оказались совершенно бесполезными.
Им предстоял розыск, но начать было не с чего.
В гостинице Севджи села перекусить с Нортоном, хотя ей не хотелось ни есть, ни разговаривать. Романтичное слабое освещение ресторана воспринималось как темнота, переферийным зрением она вообще почти ничего не видела. Действие сина окончательно прекратилось.
– Ну и как тебе все это? – спросил ее Нортон, пока она вяло ковыряла салат с осьминогом.
– А сам как думаешь?
Это называется дефлексия; термин она вынесла – да, блин, только его и вынесла — из оплаченных департаментом психотерапевтических сессий, когда на нее обрушилось это дерьмо с Итаном и все остальное. Консультант сидел наискосок от нее, мягко улыбаясь, и вот в этой самой приводящей в ярость манере переадресовывал ей каждый вопрос, который она ему задавала. Через некоторое время Севджи стала поступать с ним так же. «Я не смогу помочь вам, если вы не поможете мне» – сказал под конец консультант, и в его успокаивающем, терпеливом голосе зазвучали нотки пробуждающейся злости. Он не понимал главного. Она не хотела, чтобы ей помогали. Она желала разрушений, чтобы все вокруг истекало кровью, алело и орало от боли, чтобы провалилась в тартарары вкрадчивая социальная сдержанность, опутавшая ее, как паутина.
– Николсон, возможно, взбрыкнет, – спокойно проговорил Нортон. – Скажет, что ты сама не знаешь, чего хочешь.
– Ага.
– Осьминог невкусный, что ли?
– Я не голодна.
Нортон вздохнул:
– Знаешь, Сев, если хочешь, можно просто в этом не участвовать. Люди Цая в любом случае не желают, чтобы мы тут были, а копы ШТК будут только рады возможности поиграть мышцами. Если этот мужик не утонул в Тихом океане, он теперь на их земле. Вдобавок он один из тринадцатых, поэтому АГЗООН тоже есть до него дело. Почему бы нам не отступить, и пусть тогда ООН и Штаты Кольца разбираются, кто должен этим заниматься.
– Вот уж хрен им. – Севджи бросила палочки для еды на тарелку. Откинулась на стуле. – Я работаю на КОЛИН не ради легкой жизни, Том. Мне нужны деньги, и все. Тут их тоже можно заработать – ничуть не хуже способ, чем черный рынок марсианских технологий накрыть или сектантов от нанопричалов гонять.
Ты разве не видел, какую он хрень с телами сотворил? Блин, Хелену Ларсен на Земле ждала целая жизнь. Это же первое стоящее дело тут больше чем за два года. Это наше.
Минуту Нортон молча смотрел на нее. Потом кивнул:
– Хорошо. У меня будут
