Розы мая. Дот Хатчисон

      Два дня спустя Чави умерла.

      Такова версия Прии.

      Вик возвращается и вручает ему чашку, на которой написано: Ты – мой супергерой. Шутка? Или Вик просто не обратил внимания? В кухоньке для кофе-брейков находят приют немало заблудших чашек.

      Недостаток внимания, решает он, бросив взгляд на руку напарника.

      Надпись на чашке у Хановериана гласит: Лучшая мама на свете. Под надписью – изображение куска швейцарского сыра.

      – Причина смерти одна и та же в каждом случае, – говорит Эддисон, осторожно пробуя кофе. Крепкий, горький, определенно какая-то муть из микроволновки, но эффект дает мгновенный. – У всех перерезано горло. Разрез в большинстве случаев чистый, глубокий. Неровный, рваный – таких ран немного – скорее всего, указывает на высокий уровень ярости. Многочисленные медэксперты предполагают, что орудием убийства, по всей вероятности, служит охотничий нож. Угол раны меняется в зависимости от роста жертвы, но все указывает на нападение сзади, совершенное человеком, рост которого около шести футов. Направленность слева направо характеризует нападавшего как правшу.

      – Пока мы не перешли к положению тел, что еще общего у всех нападений? В физическом плане.

      – А вот здесь мы видим два различных профиля жертв. – Эддисон ищет глазами свои заметки, видит, что папка у напарника, и хмурится.

      Вик качает головой и показывает чашкой на разложенные на столе файлы.

      – Из шестнадцати… одна, две, четыре, семь… нет, восемь были изнасилованы и избиты. Степень побоев разнится. Одежда разорвана и либо оставлена на жертвах, либо брошена кучкой рядом. У других восьми следов сексуального насилия не обнаружено. Синяки на шее указывают на то, что они, возможно, были задушены до бессознательного состояния. Одежда аккуратно снята и сложена на некотором удалении от тел. Чтобы не запачкать? – Эддисон быстро просматривает соответствующие отчеты медэкспертов. – У этих восьми следы физических травм отсутствуют.