это просто защитный механизм, но бесит страшно. Им невдомек, что математика прекрасна. Совсем как эта мелодия. Ты только послушай.
Я попыталась сосредоточиться на музыке, однако кровать в соседней комнате скрипела не в такт.
– Сколько они уже встречаются? Полгода? – Его взгляд уперся в стену, за которой слышались скрипы. – Лишь бы он и в этот раз не напортачил, как обычно.
С меня слетел весь хмель.
– Чего-чего? – Мы с Лин друг за друга горой. – Он что, может ее обидеть?
– Нет, что ты! – Кит неумело включил заднюю. Мак хотя бы обаятельный, а у бедолаги Кита напрочь отсутствовало чувство такта. – Я не о том. Просто у него не очень выходит. С вами. С девчонками. С женщинами. Надеюсь, с этой все получится. С Лин.
Он взял бутылку, чтобы глотнуть, но, к его разочарованию, она оказалась пуста.
– Теперь понятно, кто из вас больший идеалист, – пошутила я, чтобы он расслабился.
– Да ну. Это Мак у нас ходит на всякие демонстрации.
– Тебе не кажется, что куда важнее то, каков ты по отношению к близким?
В ответной улыбке Кита сквозили покой и уверенность, которые так отличали его от прочих юнцов с лозунгами на футболках.
– Ну…
Рычание из соседней комнаты, которое издал кто-то из тех двоих, помешало ему закончить.
– Вообще-то, – я повысила голос, тщетно пытаясь заглушить шум, – ты собирался рассказать, как связаны между собой музыка и математика.
Кит уловил намек и сделал музыку погромче. Мелодия ситара вилась поверх ухающего баса.
– Лейбниц сказал, что музыка – разновидность счета, только ум не отдает себе отчета в том, что он считает. Затмение – тоже математика. Самая прекрасная математика на свете.
Я растерялась перед таким напором и страстью и состроила гримасу в надежде, что Кит сочтет ее воодушевленной.
– Смотри, Луна в диаметре в четыре сотни раз меньше Солнца, но находится в четыреста раз ближе к Земле, поэтому выходит, что размер совпадает.
Понять подобные вещи без схемы с картинками я не могу, однако мне не хотелось выглядеть в его глазах тупицей.
– А сколько ты видел затмений? – Я попыталась притянуть разговор если не вплотную к Земле, то ближе к моей орбите, и Кита прорвало. Он рассказал, как они с отцом и братом колесили по обеим Америкам, как побывали в Индии и наблюдали за затмением в компании недоумевающих диких коз, застывших на разрушенной стене древнего храма. Рассказал об Арубе, как они стояли на раскаленном песке, глядя на Венеру с Юпитером, круглые, как «канцелярские кнопки». И звезды, и планеты всегда были отчетливо видны, как будто тоже не хотели пропустить затмение.
– Когда стоишь внизу и смотришь на затмение, не думаешь о науке, все это отпадает.
У него зарозовели щеки – Кит снова оседлал любимого научно-технического конька. Он поведал об этапах затмения, об огненном кольце, которое называется короной, что появляется вокруг
