style="font-size:15px;"> Я улыбнулась и прикинула, есть ли у кого-нибудь из внедренных в зал охранников оружие.
В баре модель из Риги, семнадцатилетняя девчонка, прошептала мне на ухо:
– Мне сказали, что надо с ним переспать, но моя подруга месяц назад позволила ему вытворять с ней все, что заблагорассудится, а потом ее отправили домой без гонорара, так что я просто собираюсь работать, все контролировать и забираться на вершину трудным путем.
– А зачем ты всем этим занимаешься? – спросила я.
– Из-за денег, – ответила она. – Если я тут удержусь, то смогу заплатить за обучение в университете, но это нелегко. Это вообще тяжелая жизнь: приходится менять все, что делаешь, все привычки – как ты ешь, как говоришь, как тренируешься, как спишь, как ходишь – все. Но иногда, когда я иду по подиуму, а все на меня таращатся, я чувствую…
– Что чувствуешь?
– Чувствую себя, как… ого-го. Пошли вы все. Я поразительная. Я сильная. Вот что значит одежда, понимаешь? Когда она классная, я больше чувствую себя собой, и ничем меня не возьмешь.
Вот что значит и улыбка тоже, подумала я, сомкнув губы. Я улыбаюсь и не откровенничаю, потому что когда я четко контролирую свои действия, я – даже больше, чем я. Меня ничем не остановишь.
– И что ты хочешь изучать? – спросила я.
– Реконструкцию городских пространств.
– А не моду?
– Моду я уже знаю, – пожала она плечами. – Но я мало знаю о пересадочных узлах общественного транспорта.
На какое-то мгновение моя улыбка становится искренней.
– Тебе надо учиться, – сказала я. – По-моему, это просто великолепная мысль.
Три часа спустя я увидела ее за стойкой в полной отключке. Кто-то что-то подмешал ей в бокал, и трусики на ней оказались порванными. В больнице сказали, что следов проникновения не обнаружено, но администрация на всякий случай позволила ей убраться. Еще через два часа из номера Сальваторе Риццо исчезли «Слезы царицы», взятые женщиной, лица которой никто не мог вспомнить.
Стандартная модель поведения.
Я выставила украденные драгоценности на продажу, согласилась на обмен в одном из венских кафе, приехала, заказала кусочек торта «Захер», а через пять минут уже таращилась на ордер на арест и небольшого роста человека с ранними залысинами, который спросил:
– У вас было пальто?
Я была столь потрясена всей ситуацией, снующими вокруг меня полицейскими и небольшой толпой туристов, с любопытством разглядывавших меня через окна кафе, когда на моих запястьях защелкивали наручники, что сначала совсем не поняла вопроса.
– Что-что?
– Пальто, – терпеливо повторил он. – На улице очень холодно.
– На вешалке у двери, синее.
– Вот это?
– Да.
Он быстро ощупал его, не нашел ничего интересного и накинул
