медь быстро темнеет, а эта будто только что из-под штампа.
Фаддейка взял таргу, тоже подержал на цепочке и сказал непонятно:
– Это особая бронза. Когда воздух очень редкий и холодный, она в нем будто заколдованная делается… И потом уже никогда не темнеет.
…В редком холодном воздухе медный сплав не темнел. Ветер и время изглодали, изрыли камни сигнальных арок и башен, которые там и тут поднимались над красными дюнами в лиловом небе, а колокола блестели на них, как новые. Маленькое, почти не греющее солнце отражалось в полированных боках колоколов колючими звездами.
Эти слепящие вспышки сердили коня. Он мотал головой, фыркал, рывками выдирал из песка увязающие копыта и выгибал длинную шею, оглядываясь на всадника. Но закутанный в плащ всадник был неподвижен. Он знал, что конь помнит дорогу и сам отыщет ее в песках.
Второй конь, без седока, был спокоен и шел позади, не натягивая повода. Это был длинногривый смирный конек из породы низкорослых песчаных лошадок.
Скоро подковы стукнули по разломанным полузасыпанным плитам – лошади ступили на остатки древнего тракта, когда-то тянувшегося по границе пустыни и леса. Лес давно отступил к северу, кругом лежали только вылизанные ветром плоские красные холмы. Ветер, постоянный и бесконечный, прижимал к холмам черные стебли стрелоцвета и нес тонкую песчаную пыль. Этот невидимый песок еле слышно звенел вокруг колоколов, начищая их и без того сверкающие бока…
Безлюдье оказалось обманчивым. Из-за ближнего холма метнулись к дороге три всадника. Встали на пути. Тот, что был впереди, поднял над кожаным шлемом руку в боевой перчатке. Громко сказал:
– Кто ты? Остановись и ответь!
Но одинокий всадник не задержал коня. Он подъехал к начальнику патруля вплотную и лишь тогда поднял медный козырек глухого шлема.
– Простите меня, Фа-Тамир, – вполголоса проговорил начальник. – Я не узнал. Как я мог думать, что вы здесь…
– Это ты, Дах? Здравствуй, старый дружище… Сколько же мы не виделись?
Дах наклонил украшенный командирской цепочкой шлем.
– Одному Владыке времени ведомо сколько… По-моему, с похода через Черные Льды… С тех пор вы стали знамениты.
– Ты по-прежнему начальник сторожевой сотни, Дах?
– По-прежнему, Фа-Тамир.
– Зря ты не поехал тогда со мной в королевский стан.
– Я не жалею, Фа-Тамир. У каждого свой путь по Кругу времени. И моя судьба легче вашей…
– Наверно, ты прав, Дах! Но разве мы искали легкой судьбы!
– Не искали, Фа-Тамир. Судьба решает сама.
– Ты думаешь? – Фа-Тамир внимательно глянул в лицо давнего товарища по боям и походам. Это было лицо старого бойца – коричневое, с похожими на шрамы морщинами и черными точками въевшихся песчинок. Ветер шевелил седую бороду. Широкие глаза с пожелтевшей, не боящейся песка роговицей смотрели устало и спокойно.
"Мы все такие, – подумал Фа-Тамир. – Мы все устали…"
– Как служба? Спокойно ли вокруг?
– Пустынный
