не удивляло, что Харрис выбрал этот штат, чтобы провести там остаток жизни: колыбель Америки, пассажиров корабля «Мейфлауэр», первых поселенцев Новой Англии, сердце Войны за независимость. Его фильмы, несмотря на то что принадлежали к разным жанрам, рассказывали значительную часть истории страны – от покорения больших территорий до коррупции в политическом мире, мимоходом затрагивая удушающую пуританскую атмосферу провинциальных городов, – сюжет, который стоил ему немалых проблем с цензурой и властями. Впрочем, он это умело обыграл, извлекая пользу из своих трудностей, чтобы провозгласить свою непримиримую независимость.
Отыскать его владения не составило особого труда, поскольку Кроуфорд дал мне самые точные координаты. Его земли находились в центре Беркшира между Стокбриджем и Тайрингемом. Верный своей репутации мизантропа, Харрис предпочел лесистые холмы и зеленеющие долины западу страны, чересчур посещаемому туристами. Я знал, что в XIX веке в этом округе миллиардеры строили восхитительные усадьбы, большинство из которых впоследствии были переделаны в гостиничные комплексы.
Вход был отмечен большим, довольно отвратительным порталом, обрамленным непомерно большими каменными колоннами. В целях сохранения тайны имя владельца нигде не было обозначено. Выйдя из машины, чтобы воспользоваться переговорным устройством, я заметил камеру, расположенную над моей головой на стене, по верху которой виднелась решетка. Я услышал в переговорном устройстве лишь простое «кто?», и едва назвал свое имя, как ворота открылись передо мной. Я проехал по нескончаемой аллее с бесчисленным количеством поворотов, больше напоминающей дорогу. Повсюду вокруг меня царила природа, но одомашненная и вылизанная до полного совершенства: хорошо постриженные деревья, пустынные луга, идеально ухоженные газоны, маленькие ручейки, которые скромно извивались по краям дороги. Моя тревога не переставала расти. Сколько людей удостоилось чести проникнуть в «берлогу гения-затворника»? Я попытался успокоиться, говоря себе, что от этого ничего не теряю.
Наконец после завершающего поворота появилось жилище Харриса. Оно не походило ни на что из того, что я мог себе представить: огромное, впечатляющее, но в том, что касается архитектурного стиля, не представляло собой ничего примечательного. Некоторые детали воскрешали в памяти неоколониальный стиль, но, судя по всему, здание претерпело так много изменений, что не обладало ни целостностью облика, ни очарованием.
Справа от себя в двадцати метрах от аллеи я заметил садовника, который, чтобы посмотреть, как я проезжаю, перестал подстригать кусты. Я поставил машину перед пристройкой, рядом с довольно странной машиной – некой разновидностью армейского джипа. Я было подумал, что меня выйдут встретить, но никто так и не появился. Несколько мгновений я простоял неподвижно, опираясь на капот.
Было уже жарко, несмотря на поднявшийся легкий бриз. Обернувшись, я увидел, что садовник
