она думает, что я в поисках именно его.
– Я никогда не лгала тебе, Дэвид: я не знаю, кто твой отец, Лиззи так и не доверилась мне.
Она долго и пристально смотрела на меня своими прекрасными светлыми глазами. Ее взгляд казался мне совершено правдивым.
– Но, по крайней мере, хоть какие-то догадки, кто это, у тебя есть?
– Однажды в мае 1958-го Лиззи приехала в Санта-Барбару без предупреждения. Перед этим я не видела ее два или три месяца.
Я быстро подсчитал.
– В мае… Ты хочешь сказать, что у нее было уже шесть месяцев беременности!
– Да, но я точно этого не знала. Увидев ее, я даже не стала сердиться. Лиззи была в таком отчаянии! Ты же догадываешься, что в своем состоянии она больше не могла оставаться в Лос-Анджелесе.
– Кроме тебя, больше никто не был в курсе?
– Она все сделала, чтобы скрывать свою беременность как можно дольше. Чтобы замаскировать свой живот, она носила страшно утягивающие корсеты. Это было какое-то безумие… Несомненно, все хорошо устроилось, но в те времена достаточно было стать матерью-одиночкой, чтобы в один прекрасный день от тебя начали шарахаться как от зачумленной, можешь мне поверить. Если бы кто-нибудь узнал, для нее было бы покончено и с фильмом, и с карьерой в Голливуде.
– Не понимаю, как ей удалось покинуть Лос-Анджелес, не возбудив подозрений?
– К счастью для нее, съемки сильно отставали от графика. Судя по тому, что Лиззи мне рассказала, сценарий не устраивал не только продюсеров, но они к тому же были втянуты в сложности с цензурой. Съемки были отложены, что и позволило ей на некоторое время уехать из города.
– Но она не осталась у тебя до самых родов, так как я появился на свет в Санта-Росе.
– А что нам, по-твоему, было делать? Остаться в Санта-Барбаре, на каждом шагу рискуя столкнуться с кем-то из знакомых? В Санта-Росе я родилась и работала там в муниципальной больнице: нам показалось наилучшим решением уехать туда. Три дня спустя после твоего рождения Лиззи уже была на ногах и готова вернуться в Лос-Анджелес. Я считала неосторожным с ее стороны вернуться так рано, снова приниматься за работу, но она ничего не желала слушать.
Даже если Нина и не хотела меня задеть, у нее это получилось: мне было яснее ясного, что мою мать не интересовал ребенок и она предпочла дальше стремиться к карьерным вершинам. Бабушка вбила последний гвоздь:
– Мы решили, что я займусь тобой на время съемок, пока не будет принято решение, что делать дальше…
– Какое решение? Отдать меня на воспитание или найти достаточно милосердную пару, которая могла бы меня усыновить?
– Как ты можешь говорить подобные вещи? Лиззи никогда не хотела избавиться от тебя! Попробуй ее понять… Она уже стольким пожертвовала… Она не могла допустить, чтобы главная роль ее жизни ушла из-под носа. Впрочем, после твоего рождения ее честолюбие отошло на второй план…
– Славным же способом она это доказала!
– Она хотела, чтобы
