Этот шов на скобе надо будет почистить песком и заделать. И вот еще, смотри – из-под пробкового покрытия на полу видна основа.
– Мы обращаемся со всеми вещами очень бережно, – говорит мама очень тихо.
– Недостаточно бережно. Пробка не предназначена для того, чтобы по ней много ходили. Я планировал, что здесь будет жить один человек, ведущий малоподвижный образ жизни.
– Так ты ложишься или нет? – спрашивает мама каким-то странным высоким голосом.
– Дай мне снять ботинки, – раздается рычание, и я слышу, как на пол что-то падает. – Не успел я войти, как ты набросилась на меня со своими просьбами…
Лампа гаснет. Старый Ник начинает скрипеть кроватью, я считаю до девяноста семи, после чего мне кажется, что я пропустил один раз, и перестаю считать.
Я лежу, прислушиваясь, хотя в комнате стоит тишина.
По воскресеньям мы едим бублики, которые надо усиленно жевать, с желе и арахисовым маслом. Вдруг Ма вытаскивает свой бублик изо рта – в нем торчит какой-то острый предмет.
– Наконец-то, – произносит она.
Я вытаскиваю этот предмет – он весь желтый, с темными коричневыми пятнами.
– Это тот зуб, который болел?
Ма кивает. Она пробует языком дырку во рту. Все это очень странно.
– Мы можем засунуть его назад и приклеить клейстером.
Но Ма качает головой и улыбается.
– Я рада, что он выпал, теперь не будет болеть.
Всего минуту назад этот зуб был частью ее, а теперь уже нет. Ну и дела!
– Знаешь, что надо сделать, – положи его под подушку, ночью прилетит фея-невидимка и превратит его в деньги!
– Здесь это не получится, – говорит Ма.
– Почему?
– Потому что зубная фея не знает, где находится наша комната. – Ма глядит на стену, словно видит сквозь нее.
Снаружи есть все. Когда я теперь думаю о чем-нибудь, например о лыжах, кострах, островах, лифтах или игрушках, я вспоминаю, что все эти вещи – настоящие, они все существуют снаружи. От этой мысли я устаю. И люди тоже – пожарные, учителя, воры, младенцы, святые, футболисты и все остальные, – они все реально существуют. Но меня там нет, меня и Ма, мы единственные, кого там нет. Может быть, мы уже перестали быть настоящими?
После ужина Ма рассказывает мне о Гансе и Гретель, о том, как пала Берлинская стена, и о Рамплстилтскине. Мне нравится, что королева должна отгадать имя этого маленького человечка, чтобы он не забрал у нее ребенка.
– А все эти истории настоящие?
– Какие именно?
– Ну, о русалке, о Гансе и Гретель и все остальные.
– Ну, – говорит Ма, – в буквальном смысле слова – нет.
– А что такое?..
– Это сказки, в которых рассказывается не о реальных людях, которые ходят по улицам в наши дни.
– Значит, все это вранье?
– Нет, нет. Сказки – это просто другой вид правды.
Лицо
