слышал это слово. Его звучание затронуло в самом дальнем уголке мозга какую-то струну, которая зазвенела высоко, светло, еле слышно.
– Что означает Ночь вне закона? – спросил он женщину, которая уставилась на него, словно не знала, издевается он над ней или просто слабоумный.
– Старик… – спросила она, качая головой, – на какой планете ты вообще живешь?
Глава 5
– Привет, папа!
Джул подбежала к нему. С растрепанными волосами, как тогда, во время совместного отпуска на острове Йюст. Смеясь и едва не споткнувшись о собственные длинные ноги, дочь со всего размаха упала в его объятия. Прижимая ее к себе, Бен слышал, как бьется ее сердце.
– Привет, малышка, – сказал он.
– Ты же хотел навестить меня только завтра.
– Ты не рада?
– Конечно, рада. Но ты выглядишь уставшим. У тебя был тяжелый день?
– Даже не спрашивай.
«Сначала меня уволили, потом избили».
– Я так по тебе соскучился, – сказал он с закрытыми глазами и, как всегда, когда был с Джул, попытался отключиться от внешнего мира. От гула голосов в коридоре, запаха дезинфицирующих средств, звуков работающего аппарата искусственной вентиляции легких.
Тщетно.
С каждым разом ему все реже удавалось забыться, сидя у больничной кровати. Обычно хватало жужжания гидравлических дверей в коридоре, чтобы он пришел в себя. Зазвонивший сотовый вернул его в реальность – реальность, в которой его девятнадцатилетняя дочь никогда уже не сможет ходить.
Даже если выйдет из искусственной комы, в которой она пребывает уже почти неделю.
– Привет, Дженни, – поприветствовал Бен свою скоро уже бывшую жену. – Подожди минутку.
Он отложил сотовый в сторону, поцеловал Джул и поднес ей к носу платок. В туалете для пациентов Бен сбрызнул его своим терпким одеколоном, который раньше так нравился Джул. Говорят, ничто не воздействует на мозг так быстро и целенаправленно, как знакомый запах. Возможно, это поможет ей проснуться.
– Радуйся, что сегодня ты осталась в постели, – попытался пошутить он. – У меня такое чувство, что весь мир сходит с ума. Наверное, это из-за полнолуния.
Потом он взял с подушки телефон.
– Что случилось?
– Ты у нее?
По десятибалльной «шкале взволнованности» голос его жены достигал отметки «двенадцать».
– Да, а ты где?
С тех пор как шесть дней назад Джул привезли в больницу, ее мать почти не покидала палату.
– В пути, – ушла она от ответа, что удивило Бена. Они жили отдельно, но сохраняли дружеские отношения. Возможно, даже чуть больше.
Бен убрал прядь светлых волос с неподвижного лица Джул. Даже после предполагаемой попытки самоубийства она была все такой же красивой, как ее мать, и многочисленные трубки и зонды в ее теле ничего не меняли.
Каждый раз, когда вот так смотрел на нее, Бен роптал на отсутствие божьей справедливости.
