первой странице. Покосившись, поинтересовался:
– Не мастырка?
– Мастырку от натуральной бумаги не отличаешь?
– Отличать-то я отличаю. Но кто тебя знает.
– Так отличаешь или нет?
– Да отличаю, отличаю. Вроде не мастырка. – Гудок протянул паспорт. – Ладно, держи.
Взяв паспорт, Молчанов спросил:
– Может, номер запишешь?
– Не волнуйся, я его запомнил.
Спрятав паспорт в левый карман рубашки, Молчанов вздохнул:
– Гудок, договоримся сразу: паспорт – последнее, что я сделал по твоему указу.
– Ты о чем?
– О том, что ты мне не указ, как и я тебе. Мы равные. Просек?
Посидев, Гудок кивнул:
– Просек. Только ты гоняешь порожняк. Говори, что хочет знать Марья Ивановна.
– Сейчас. На днях, в этом месяце, в ваш кабак вечером забрели двое, лох-американец и его мочалка. Бурун вроде, типа, хотел, чтобы эта мочалка пересела за его столик. Было такое?
– Допустим.
– Допустим или было?
– Было. Гони дальше.
– Мочалка отказалась. После этого лох-американец и мочалка решили сделать ноги. Бурун хотел их тормознуть и схлопотал от американца по ряхе. Было?
– Да, было.
– Бурун такого не прощает, это знают все. По ряхе его бутузить нельзя. Американец и мочалка стали уходить, Бурун снарядил за ними своих пацанов. Догнали они мочалку с фраером или нет, неизвестно, но после этого случая американец вроде типа слинял куда-то напрочь. Многие думают – ушел налево. В смысле, откинул лапти. Слышал об этом?
– Да слышал, слышал. Об этом все знают, даже в газетах писали.
– Газеты Марью Ивановну не интересуют. Ее интересует, слышал ты об этом или нет?
– Слышал. Я в тот вечер был в кабаке. С мочалкой этой вообще-то базарил я сам.
– Ты сам?
– Да, я сам. Бурун меня к ней послал.
– Понятно. Так вот, Марья Ивановна хотела бы, чтобы ты прояснил некоторые вопросы.
– Какие точно, она сказала?
– Сказала. Первый вопрос: что это была за тусовка и почему Бурун ее затеял? Второй: где сейчас американец, типа, замочил его Бурун или нет? И третий: где мочалка?
– Понятно. – Гудок помолчал. – На что отвечать-то сначала?
– Сначала проясни, что это была за тусовка. Зачем Бурун заварил кашу?
– Зачем Бурун заварил эту кашу, я точно не знаю. Знаю только то, что видел.
– И что ты видел?
– Ну они вошли, ну сели. Бурун сказал мне: эта мочалка, ее зовут Инна, его знает и она его особо интересует. И он хотел бы, чтобы она села за его столик. Пойди, говорит, скажи ей, пусть оставит своего лоха и сядет ко мне. Я пошел. Когда я подошел к этому столику в первый раз, мочалка вообще стала косить под фирму. Говорит, донт спик рашен, не понимаю, типа, по-русски, так что отойди. Но потом раскололась, начала говорить по-русски. Говорит, никакого Буруна не знаю, никуда не пойду, вообще отойдите,
