строго отчитал ее Ганимед.
– Молодец, если можешь! – одобрительно кивнул ей Ингвэ, на самом деле, визуализация молока нам еще пригодятся, но не сегодня. А сейчас вытяни руки вперед, соедини ладони. Почувствуй, как воздух между ними расплавляется и превращается во влагу. Получается?
– Думаю, да, – Пандора действительно почувствовала, что ее ладони стали влажными.
– А вот сейчас будет немного сложнее. Но сначала, скажи мне, с каким цветом у тебя ассоциируется вода? Вернее даже не мне скажи, а определи для себя. Это очень важно, чем сильнее и определеннее будет ассоциация, тем легче тебе будет притягивать воду, не подмешивая воздух, например. Готова? Или еще подумаешь?
– Я точно знаю, с каким цветом у меня ассоциируется вода. С цветом Эгейского моря в спокойную погоду. Я не могу описать этот цвет, но очень хорошо чувствую и вижу его.
– Тебе нет необходимости описывать словами цвет воды, достаточно, что тебе он хорошо знаком и близок. В конце концов, это твоя магия, а у каждого уважающего себя мага есть свои секреты. Ну, что ж теперь очень медленно разводи ладони в стороны, притягивая влагу и формируя шар из водяного пара.
– Ора, представь, что ты шарик из теста лепишь, – подсказал Ганимед, вспомнив, что она любит печь.
Шарик из теста был очень кстати, потому что это натолкнуло Пандору на мысль о том, что она не просто шар из пара лепит, а маленькую тучку. Из которой потом она и получит свои полстакана воды. Почти сразу она почувствовала, как непредсказуемая и непослушная парообразная субстанция стала ей понятной и близкой, а потом и родной, почти частью нее самой. И это чувство было взаимным, до такой степени взаимным, что Пандоре даже не надо было управлять процессом, тучка и сама прекрасно знала, что для нее лучше. «Расти тучка, расти большая пребольшая, сильная пресильная!» – где-то на задворках подсознания мелькнула непонятно откуда взявшаяся дурашливая фраза, но Пандора тут же отогнала ее и снова стала серьезной. И тучка росла. И росла, пока не выросла и не набралась сил. Все шло очень хорошо, именно до того момента, пока не пошло наперекосяк. Мягко-пушистая, почти невесомая, послушная, белая тучка вдруг перестала быть и мягко-пушистой, и белой, и невесомой, и особенно послушной – она стала темной, тяжелой, неуправляемой грозовой тучей с пресквернейшим, явно громовым характером. О том, что характер у тучи именно такой Пандора догадалась, потому что… и грянул гром и затряслись стены, и блеснула во всей своей красе и силе молния, оставив выжженный размашистый след прямехонько по центру зала, и полился проливной дождь…
– Великие боги, откуда только столько воды то взялось? – Искренне не понимала Пандора, пытаясь перекричать раскаты грома. А дождь все лил и лил. Посмотрев с опаской вверх, Пандора поняла, что тучка еще и подружками обзавелась, причем, судя по всему такими же законченными неуправляемо-громовыми скандалистками, как и тучка-зачинщица.
– Ора! – Ганимед обхватил ее за обе руки, – Ора! Прекрати немедленно!
– Что
