style="font-size:15px;"> – Шможешь, мы помозем… я ей шкажал…
Я иногда приходила в себя, видела странные лица, они меняли форму, вытягивались в узкую полоску, или превращались в абсолютно круглый шар с глазами, полными боли и страдания. Глаза были чёрными, иногда совершенно прозрачными, как стёклышко. Я пыталась понять, о чём говорят бесцветные губы, но длинные звуки одной тональности не складывались в слова.
Маленькие пальчики я почувствовала, они были как сосульки, ни намёка на тепло и жизнь, даже от моей ладони они не согрелись, только моя кожа покрылась изморозью. А другая рука оказалась в жёсткой очень горячей ладони, только коснувшись её, я выгнулась всем телом и закричала от боли, пронзившей все тело. Блаженная темнота никак не наступала, я уже не могла кричать, горло забилось раскаленными гвоздями, а тело превратилось в огненную статую, которая трескается и скоро превратится в пепел.
В боли я не сразу осознала, что бушующее во мне пламя изменилось, уже не так горит кожа, и я могу выделить отдельные потоки раскаленной лавы энергии. Постепенно у статуи проявились руки, потом ноги и наконец, я почувствовала всё тело, ещё сверкающее отголосками пламени, но уже не потоком магмы.
Сознание не хотело возвращаться в тело. Мысли иногда проявлялись, но я не понимала их, отдельные слова терялись в темноте и не могли больше встретиться. Я не узнавала лица, они расплывались и превращались в цветные пятна, медленно тающие в пространстве. Голоса тоже тянулись длинной нотой, только один голос волновал, но я не успевала понять слова, они распадались на буквы и растекались тоненькими струйками звука.
Когда появилось мальчишеское личико, я не удивилась, вот и оно сейчас исчезнет, но улыбка оставалась, и глазки продолжали ярко голубеть. Он весело засмеялся, и стало видно, что у него нет передних зубов, молочные уже выпали, а новые ещё не выросли. Он радостно прошепелявил:
– Вштавай, ты мошешь, он помог… ты молодеш, только помни – вщё впереди…
И сразу почувствовала горячие руки, которые обнимали меня, и услышала шёпот:
– Рина, вернись, молю, вернись ко мне…
4
Меня лечили все, то есть даже не по очереди, а практически одновременно. Как только я пришла в себя, Амир полыхнул такой волной энергии, что я опять потеряла сознание. В чувство меня привела Мари, которая догадалась о последствиях радости отца, заставила его выпустить меня из рук, а потом вообще выгнала его из комнаты. Её мягкие пальчики легли мне на лоб, и я открыла глаза.
– Рина…
Мари всхлипнула, но продолжить не успела, Фиса уже стояла рядом с постелью, держа в руках маленький сосуд с узким носиком.
– Маша, тепереча мой…
И сразу заставила выпить невероятно дурно пахнущий напиток, от вкуса которого я закашлялась.
– Чем ты её напоила?
Роберт отодвинул Фису и взял меня за руку, я с ужасом посмотрела на него, но его ладони лишь согрели
